Аврелиан поднял императорскую власть на надчеловеческую высоту. Поступок Кара явился лишь следствием этих действий. За полвека, прошедшие после убийства Александра Севера, власть императора настолько возвысилась над всеми другими институтами государства, что можно говорить о приобретении ею самодержавного характера.
Итак: первым и самым, пожалуй, важным итогом «военной анархии» явилось фактическое приобретение императорской властью самодержавного характера.
Вторым важным явлением периода «военной анархии» стала усилившаяся тенденция к регионализации и децентрализации Римской империи. Огромное влияние на усиление этой тенденции оказал упомянутый выход денег из обращения. В результате разрывалась единая экономическая ткань Империи. Это не привело к распаду государства, поскольку у римлян было еще очень сильно чувство сопричастности к общему делу римского народа — res publica populi Romani Quiritum. Но требовались определенные институциональные решения, которые могли бы совместить растущую регионализацию и сохранение единства Римской империи. К поиску таких решений толкали и военно-политические обстоятельства. В условиях порой одновременных нападений врагов и возникновения или по крайней мере угрозы возникновения очередного мятежа император был не в состоянии справиться со всеми стоявшими перед центральной властью задачами. Жизненно необходимой становилась некоторая децентрализация управления государством. Уже и ранее императоры в случае необходимости могли давать верховную власть над частью государства своему доверенному лицу. Но, с другой стороны, было чрезвычайно опасным сосредоточение власти над сравнительно обширной территорией и, главное, значительной массой войск в руках одного человека.
Выход императоры пытались найти в предоставлении такой власти своим родственникам. Филипп создал два своеобразных «вицекоролевства», сделав их главами своих ближайших родственников — родного брата Приска и, по-видимому, брата жены Севериана. Опыт оказался не очень удачным. Севериан оказался неспособным справиться со своими задачами, а деятельность Приска привела к мятежу. Валериан, сделав своим соправителем Галлиена, отдал ему полную власть над всей западной частью Империи, оставив себе ее восточную часть. Отдельными территориями и стоявшими там войсками управляли другие члены правящего дома. Некоторое время, по-видимому, власть над довольно обширной территорией, объединяющей несколько провинций, при Галлиене осуществлял Регалиан, затем поднявший мятеж против него. Кар, отправляясь в персидский поход, оставил в Риме и вообще на Западе Карина. Однако членов правящей фамилии далеко не всегда хватало для выполнения всех задач1488. А облечение подобной властью других деятелей было чревато опасностью использования ими полученных полномочий для захвата власти. Так произошло уже при том же Филиппе. Сменившие Севериана Пакациан,
а затем Деций выступили против императора. Мятеж Пакациана был подавлен, но Деций одержал победу и сам стал императором.
Шаги по децентрализации верховной власти, сделанные в III в., не были результатом продуманной программы политических реформ. Они вызывались определенной ситуацией и уже поэтому были несистематическими и в некоторой степени случайными. Укрепив свое положение, императоры этого времени стремились обойтись без такого умаления своих полномочий. Преемники Галлиена — от Клавдия до Проба — таких мер стремились не предпринимать, хотя и Аврелиану пришлось назначить специального «правителя Востока», чтобы обеспечить безопасность восточных провинций. Однако последующие события показали, что обойтись без раздела власти было уже невозможно. Ликвидация республиканско-полисных институтов на высшем уровне и их ослабление на более низком резко уменьшали значение горизонтальных связей в Империи. Это неминуемо вело к укреплению вертикальных связей, без которых государство полностью бы распалось. Однако в условиях усилившейся регионализации Империи жесткая «вертикаль власти» одна обеспечить управляемость огромного государства была не в состоянии. Поэтому последующая децентрализация высшего государственного управления и фактическое разделение Римской империи на отдельные крупные территориальные образования (при признании принципиального единства государства) были неизбежны. В этих условиях только фигура самого императора еще оставалась интегрирующей силой1489.
Надо отметить, что наряду с децентрализацией «сверху» имела место и децентрализация «снизу». В условиях, когда центральное правительство оказывалось неспособным обеспечить защиту от варваров и более или менее нормальное функционирование общества в конкретном регионе, население этого региона поддерживало узурпатора. Так на территории Римской империи возникали то эфемерные, то более долговременные свои региональные «империи». Самый яркий пример — «Галльская империя», само возникновение которой было делом своеобразного «единого фронта» рейнской армии и гражданского населения. Неминуемый распад этого «фронта» в конечном итоге и привел к ликвидации всей «империи».
Третья черта этого времени — начало утраты Римом функций столицы Империи. Императоры и раньше могли более или менее длительное время проводить вне Города. В период «военной анархии» такие отлучки из столицы становились практически регулярными.
Максимин за все время своего трехлетнего правления вообще ни разу не был в Риме. До Рима так и не добрался Эмилиан. Большую часть своего правления вне Рима провели Валериан и Галлиен, а позже Проб. Разумеется, это было вызвано внешнеполитическими и военными соображениями. Императоры должны были лично находиться как можно ближе к наиболее угрожаемым участкам или даже непосредственно на театре военных действий, возглавляя действующую армию. Там, где находился император, принимались и необходимые решения. Рим еще оставался официально caput mundi, главой мира, но фактически эта роль уже переходила к реальным резиденциям императоров1490. Этот процесс завершится официальным переносом столицы в Константинополь.
Четвертым важнейшим явлением этого времени явились радикальные изменения в правящей элите Римского государства, в его «политическом классе». И в этом плане выделенные ранее два периода «военной анархии» резко отличаются друг от друга. Это хорошо видно на примере самих императоров. Большинство императоров до Галлиена включительно были сенаторами1491. Даже если некоторые из них, как Эмилиан, происходили из «низов», то на пути к трону они проходили через сенаторство. Исключение представлял собой Максимин; трудно решить вопрос о Филиппе. Конечно, сенатором не мог быть юный Гордиан III, но он принадлежал к знатному сенаторскому роду. И многие узурпаторы тоже происходили из сенаторской знати. Интересна в этом отношении речь, которую якобы произнес Баллиста (Каллист), отказавшийся от трона не только из-за своего возраста, но и из-за своих занятий (professio), поскольку он был лишь префектом Валериана (SHA Trig. tyr. 12,1 ; 4)1492 После Галлиена трон занимал лишь один сенатор— Тацит, да и тот оказался там с согласия армии1493. Более того, большинство императоров второго периода пришли к власти в конце долгого пути, начавшегося простой солдатской службой. В случае с Максимином это было исключением; начиная с Клавдия это стало правилом. Диоклетиан же как будто вообще был
вольноотпущенником (Eutrop. IX, 19, 2; Epit. 39, I)1494. Кик это часто бывает, крушение старых порядков и общая смуга открыли пуп» на самый верх общественной и государственной жизни людям умным, энергичным, храбрым и в то же время не очень-то щепетильным, а при необходимости и жестоким.
Положение на троне явилось отражением общей ситуации
