Юлий Циркин
«Военная анархия» в Римской империи
Две очень важные проблемы в настоящее время вызывают особый интерес: переход от одного общества к другому и проблема империй и их крушения. Эти две проблемы стоят и в центре данной книги. Так называемая военная анархия в Римской империи, охватывающая 235-285 гг., открывает эпоху перехода от античности к Средневековью. Эта эпоха насыщена самыми разнообразными событиями, конфликтами, деяниями, и ее рассмотрение даст возможность проследить не только исторический процесс, но и судьбы конкретных людей. С другой стороны, в этот период произошло крушение одного типа государства — Ранней Римской империи — и начало становления другого — Поздней Римской империи. В книге подробно на уровне современной науки рассматриваются события этого бурного периода.
Книга рассчитана на историков и филологов-классиков, в том числе студентов, а также на широкий круг читателей, интересующихся проблемами мировой истории.
ВВЕДЕНИЕ
Чрезвычайно важной проблемой всемирной истории является вопрос о переходе от одного общества к другому. Трудно найти другую проблему, которая так же важна для понимания самой сути исторического процесса. Частным, но для нашей цивилизации необыкновенно важным является переход от античности к Средневековью. Вся эта эпоха в ее целостности еще не была предметом специального комплексного исследования, хотя отдельные работы имеются как в нашей стране, так и за рубежом. Однако прежде чем говорить об эпохе в целом, необходимо тщательное исследование отдельных проблем на уровне современной науки. Так называемая военная анархия (235-285 гг.) открывает собой эту эпоху. Ее исследование можно в некоторой степени рассматривать как введение к изучению эпохи, которая сейчас известна под названием «поздней древности».
Кроме того, эпоха «военной анархии» чрезвычайно интересна, поскольку она насыщена самыми разнообразными событиями, конфликтами, деяниями, и эта тема дает возможность проследить не только исторический процесс, но и судьбы конкретных людей, а изложение событий порой может напоминать приключенческий роман. Именно в эту эпоху старинные ценности переживают кризис и христианство делает решающий шаг к превращению в универсальную религию Римской империи.
С тем, что в III в. произошел качественный перелом в римской истории, долгое время были согласны все исследователи. Этот период рассматривался как период кризиса Римской империи. Активная дискуссия велась по проблемам сути этого кризиса, его причин и результатов. Так, М. И. Ростовцев видел суть кризиса в борьбе грубого необразованного крестьянства и выражающих его настроения варваризованной армии и императоров против приверженных традиционным ценностям сенаторов и городской буржуазии, и эта борьба завершилась победой крестьянского мира над пришедшими в упадок
городами, что и привело в конечном итоге к падению античного мира1. Значение классовой борьбы в кризисе III в. подчеркивала и Е. М. Штаерман. По ее мнению, в основе всех событий лежал кризис самого рабовладельческого строя, который выражался в борьбе, с одной стороны, мелких и средних муниципальных землевладельцев и выражающей их интересы армии, а с другой — крупных землевладельцев, прежде всего сенаторов, представляющих элементы нового общественного строя; соответственно императоры делятся на сенатских и солдатских2. Ф. Альтхайм доказывал, что главной чертой всех этих событий являлась борьба различных этнических групп внутри романства, а в ходе этой борьбы новые группы все решительнее предъявляли свои права на господство3. По А. Демандту, главной причиной всех бед Римской империи стали варварские нападения: императоры не могли одновременно присутствовать на всех фронтах, что и вело к резкому ослаблению центральной власти, усилению зависимости императоров от армии, росту инфляции и другим внутренним трудностям4. Близко к этому взгляду мнение А. Циолковского, который полагает, что внешний фактор, особенно появление у римских границ агрессивных организмов, с которыми не могла справиться оборонительная система Империи, и вызвал глубокий внутренний кризис5. Г. Альфёльди считал, что причиной и сутью кризиса явилось сочетание варварских вторжений и внутреннего упадка; последний же определяли три фактора: нестабильность прежнего сложного строя Рима, ускоренная трансформация базовых структур этого строя и осознание (или, по крайней мере, ощущение) современниками хрупкости и изменчивости их времени в противоположность прежней более стабильной эпохе6. Разнообразие мнений не мешало принятию самого наличия острого кризиса, в результате которого оказались разрушенными все элементы предшествующего римского общества.
Однако в последнее время в мировой историографии все больше развивается тенденция к отрицанию существования этого кризиса как такового. Многие историки, опираясь в основном на археологические данные, отрицают радикальный слом римских экономиче
ского, социального и политического механизмов7. По их мнению, практически нет качественного различия между Ранней и Поздней империями, между принципатом и доминатом. Эти ученые полагают, что в III в. не произошло никаких катастрофических изменений и речь могла идти лишь о тех или иных региональных мутациях, которые не изменили или мало изменили общую картину8. В целом же имело место лишь развитие предшествующих тенденций, а то новое, что появилось в это время, было затем продолжено тетрархами и Константином. Таким образом, перед нами фактически сравнительно медленный эволюционный процесс. В связи с этим отрицается и понятие кризиса. Вместо этого говорится об изменениях (мутациях) в Римской империи, или же этот период римской истории называют просто «Римская империя в III в.»9. И если употребляется слово «кризис», то его ставят в кавычки10. Между тем сравнение двух эпох в истории Римской империи, на наш взгляд, показывает, что эти эпохи различаются именно качественно во всех своих аспектах — социальном, экономическом, политическом, психологическом, идеологическом. Поэтому мы стоим на старой точке зрения, согласно которой в III в. произошел качественный скачок в развитии Рима11, и в его результате и начался тот период европейско-средиземноморской истории, который все чаще называют «поздней древностью».
Принимая эту традиционную точку зрения, мы, однако, сталкиваемся со многими дискуссионными проблемами. Даже те исследователи, которые признавали и признают существование «кризиса III в.», расходятся не только в сущностных, но даже и в хронологических вопросах. В отечественной, как советской, так и постсоветской, научной литературе под кризисом традиционно понимается период от убийства Коммода до воцарения Диоклетиана, т. е. 193-284 гг.12 Однако этот взгляд не является единственным. И в мировой,
и в отечественной науке все чаще под кризисом III в. подразумевается период 235-284 гг., в то время как предшествующий период считается эрой нарастания кризисных явлений, аккумуляции трудностей, которые затем уже переросли в полноценный кризис13. С другой стороны, под периодом кризиса иногда подразумевается огромный промежуток времени от Марка Аврелия (161-180 гг.) до восточного императора Анастасия (491-518 гг.)14. Выделение такого протяженного периода может быть оправдано с точки зрения всемирной истории, но едва ли подходит для конкретно римской истории. Чтобы приблизиться к
