Наций комиссия помощи беженцам не может справиться с их ужасной нуждой.
Около 400 000 евреев остается еще ныне (к началу 1938 г.) в гитлеровской Германии. Это—люди обреченные. Потрясающее впечатление производит последняя резолюция «Представительства евреев в Германии» («Reichsvertretung der Juden», январь 1938). Вожди обреченных признают, что они видят свою главную задачу в подготовлении масс к переселению, но не от них зависит допущение переселенцев в другие страны; они обращаются с призывом к правительствам Палестины и Америки принять во внимание положение германских евреев и допустить их в большем числе, чем это установлено строгими иммиграционными законами. К германскому же правительству еврейские представители обращаются со следующей мольбой: «Значительная часть престарелых евреев не способна к переселению и вынуждена окончить свои дни в Германии. Чтобы они не пали бременем на общественную благотворительность, нужно им дать возможность сколько-нибудь зарабатывать. После того как евреи исключены из государственной, культурной и общественной жизни, а также из всех видных хозяйственных позиций, мы просим имперское правительство приостановить дальнейшее ограничение евреев в добывании средств к существованию. Мы надеемся также, что переселенцам и их семействам не будет запрещено поддерживать сношения с оставшимися в Германии». Правительство Гитлера ответило на эту мольбу тем, что закрыло на месяц опубликовавшие резолюцию еврейские органы печати.
В марте 1938 г. к судьбе германских евреев были приобщены двести тысяч их братьев в немецкой Австрии. Одним ударом Гитлер разрубил гордиев узел вопроса об «Anschluss» — объединении немецкой Австрии с Германией: 11 марта германская армия и штурмовые отряды нацистов вступили в Австрию и без сопротивления оккупировали Вену и другие города, а через два дня туда прибыл Гитлер и провозгласил Австрию с ее шестимиллионным населением частью Германии. Начался разгул штурмистов в Вене, еще более варварский, чем пятью годами раньше в Берлине после прихода их вождей к власти. Мирное еврейское население было обречено на разгром. Штурмисты и просто грабители врывались в еврейские дома и торговые заведения, производили обыски, конфисковывали или просто отнимали деньги, ценные вещи и товары, а владельцев частью избивали, частью отправляли в полицейские участки. Президент венской еврейской общины Фридман был арестован, касса правления забрана, а само здание общины превращено в казарму для штурмистов. Евреи были объявлены бесправными, как в Германии. На многих магазинах появились вывески: «Еврейская торговля», «Не покупайте у евреев!» Адвокатам была запрещена практика, за исключением тех, которые могут доказать, что они практиковали до 1914 года. Знаменитый творец «психоанализа», престарелый Зигмунд Фрейд, был подвергнут домашнему аресту и не может покинуть Вену. Лидер сионистов Штрикер и еще некоторые политические деятели отправлены в концентрационный лагерь. Над интеллигенцией особенно издевались: многих посылали целыми отрядами для очистки улиц и для исполнения самых грязных работ под наблюдением надсмотрщиков-штурмистов. В Вене среди евреев пошла настоящая эпидемия самоубийств: люди, сразу потерявшие возможность существования, убивали себя, иногда целыми семьями. На венских еврейских кладбищах часто бывало около ста погребений в день, причем прессе запрещалось сообщать об этом; среди трупов были, несомненно, и жертвы нацистских варфоломеевских ночей, как раньше в Берлине. В настоящий момент террор еще продолжается...[38]
Таким образом, на наших глазах быстро разрушаются два древних центра еврейской диаспоры: Германия и Австрия, теперь объединенные в «Великогермании». Уже сейчас вопли австрийских беженцев носятся по Европе и Америке. Еще остающиеся под властью нацистов 600 000 евреев обречены на вымирание или на рассеяние по земному шару.
§ 9 Эпидемия нацизма в Восточной Европе
Эпидемия нацизма шла из Германии, поражая прежде всего те страны, где для нее была подготовлена почва. Она не могла еще проявляться там в тех крайних формах, которые сделали из германского переворота открытый бунт против всех идеалов XIX века, но частично, особенно в деле усиления агрессивного антисемитизма, она действовала губительно. Наиболее восприимчивою к заразе в этом отношении оказалась Польша, где старая антисемитская партия национал-демократов, или эндеков, в такой же мере фальсифицировала демократию, как германские национал-социалисты—социализм, а обе партии одинаково извращали идею истинного гуманного национализма. Антисемитская бацилла гнездилась даже в менее вирулентной форме в правительственной партии маршала Пилсудского, так называемой «санации», которая, однако, не могла санировать Польшу и ее правящие круги от шовинизма и пренебрежительного отношения к еврейству. Сам Пилсудский в последние годы жизни значительно подвинулся вправо. Он первый из европейских правителей решился заключить пакт о ненападении с гитлеровской Германией (1934), когда еще не остыл гнев свободных народов против кровавых дел желторубашечников. В том же году был любезно принят в Варшаве германский министр пропаганды Геббельс, которому дали возможность прочесть лекцию в польском университете, а потом частым гостем польского правительства стал Геринг, который похвалил Пилсудского, как «достойного партнера Гитлера». Конечно, эта похвала была преувеличена: Пилсудский не был способен ни на полный разгром демократии, ни на антиеврейский погром в духе нацизма. Пока он жил, он сдерживал буйные страсти эндеков, рвавшихся в бой против евреев. Но как только он умер (май 1935 г.), для польских евреев настала пора жестоких преследований.
Легальный поход против евреев подготовлялся еще раньше. Во время сессии Лиги Наций в Женеве, в сентябре 1934 г., польский министр иностранных дел Бек удивил членов Лиги заявлением, что Польша считает для себя необязательными статьи мирных трактатов о защите прав национальных меньшинств до тех пор, пока они распространяются только на государства, образовавшиеся или преобразованные после войны, а не на всех членов Лиги Наций. Он объяснил это мотивом чести и достоинства Польши, забыв, что, кроме чести, есть еще честность, обязывающая исполнять подписанные международные договоры. Это был первый удар по авторитету Лиги Наций. Умысел, конечно, тут был другой. Польское правительство хотело оставить себе свободные руки по отношению к украинцами, евреям и другим меньшинствам, составлявшим треть ее населения. В польском обществе в это время созрел план разрешения еврейского вопроса путем полной или частичной «эвакуации» евреев, путем массовой их эмиграции. Разногласие было только в методах: партия эндеков добивалась этого путем репрессий, бойкота еврейской торговли и даже террора (последний входил в программу радикального крыла партии: «народных радикалов» или сокращенно «нара»), между тем как правительственная партия стремилась к тому же легальными путями: ограничением гражданских прав евреев и сужением сферы их экономической деятельности, пропагандою бойкота еврейской торговли и легализацией этого бойкота. Эндеки и нара мечтали об изгнании евреев из Польши, а «санаторы»-пилсудчики — о постепенном вытеснении их из гражданской и хозяйственной жизни. Польский министр Бек не постеснялся выступить в Женеве перед Лигой Наций с предложением принять во внимание,
