— О, Нирати, я все время думал о тебе с тех пор, как уехал. Ты даже красивее, чем в моих мыслях. Ты слишком прекрасна для этого места; прости меня за то, что мы встретились здесь. Но я должен был увидеть тебя.
Нирати нахмурилась. Она была немного напугана, но в основном озадачена. Джанел по-прежнему оставался красив, но осунулся и выглядел изможденным; под глазами запали темные круги. Он похудел за время путешествия. В глазах появилось беспокойство, его вечная полуулыбка исчезла.
— Что такое, Джанел? Что случилось?
— Сядь, дорогая. — Он подвел ее к кровати. Нирати присела на край постели, и свежая солома заскрипела под ней. — Я встречался со знатью в провинциях. Там неспокойно. В большей мере, чем я ожидал, и чем ты могла бы представить. Не потому, что недостаточно умна — ни в коем случае, — но потому, что до столицы доходит лишь малая толика важных сведений.
Он подошел к столику и налил в кубки вина. Взяв оба, он поднес их Нирати, предлагая выбрать. Она взяла кубок из его левой руки и понюхала напиток, прежде чем отхлебнуть. Вино было из предгорий, но на этот раз с южных берегов Золотой реки — и самого лучшего качества. Его тонкий аромат легко перебила бы любая примесь, так что Нирати поняла — Джанел не добавлял в вино никаких снадобий.
Он опустился на колени возле нее.
— Я хотел бы о многом рассказать тебе.
— Сначала расскажи, кто нас преследовал? Правитель Пируст послал своих людей шпионить за тобой?
Опальный дезейрионец улыбнулся.
— О, его люди следят за мной с тех пор, как я сюда приехал. В Морианде трудно заметить шпионов, но в провинции я с легкостью их вычисляю. Они беспокоят меня меньше всего, и, полагаю, это вполне обоснованно.
— Не понимаю.
— Ты сама видела, что дворяне из провинций искали встречи со мной. Тебе так восхитительно ловко удалось не подпустить их ко мне на том приеме, и я был тебе благодарен. Но их приглашения посетить провинции я принял. Оказалось, что это было лучшее решение, какое я мог сделать с тех пор, как покинул отчизну.
Он понизил голос до шепота.
— Дворяне злятся на Правителя Кирона. Они не получают прибылей от торговли с другими странами, но им все равно приходится платить пошлины. Кирон отправляет это золото обратно на запад, чтобы осуществлять свои замыслы — к примеру, углубление Золотой реки, — но знать растрачивает деньги на свои личные нужды, и планы Правителя так и остаются планами. Дворяне считают, что подобные вещи лишь приносят все большую прибыль Морианду, поэтому Кирон должен платить за них золотом, полученным от торговли.
Нирати покачала головой.
— Но ведь они могли бы сами начать торговлю со всеми, кто благодаря усилиям Кирона ведет дела с Налениром.
— Разумеется. Однако они этого не понимают, дорогая моя. Жадность ослепляет их. — Он сверкнул глазами. — Они хотели, чтобы я помог им вложить средства в контрабандную торговлю. Они не желают платить пошлин и хотят сразу получить большие прибыли. Кроме того, они вполне откровенно намекали, что, если бы я оказался шпионом Дезейриона, они, возможно, отнеслись бы благосклонно к соглашению с Пирустом, направленному против Морианда и непокорных гелосундцев.
— Но это измена!
— В общем-то, да. — Джанел отхлебнул из кубка. — Имей они побольше солдат или древнего оружия из Иксилла, чтобы быть уверенными в своем преимуществе, они восстали бы открыто. Но пока что им не хватает золота, чтобы раздобыть необходимое оружие, и у них нет предводителя. Некоторые предлагали мне эту роль, но это была всего лишь лесть, причем — довольно грубая. Все они сами мечтают стать основателями новой династии.
— Какой ужас!
— Согласен, дорогая. — Граф поставил кубок на пол и принялся вертеть на пальце свое золотое кольцо с черным янтарем. — Правитель Кирон попал в крайне щекотливое положение. Эрумвирин — спящий гигант с населением в два раза больше, чем Наленир. Если там случится неурожайный год, голодная орда устремится на север, и тогда всего золота Кирона не хватит, чтобы накормить ее. Наленир поддерживает Эрумвирин, помогая им торговать, но в случае голода это не предотвратит их нападения. Дезейрион и Гелосунд — еще один сложный вопрос. Кирон поддерживает изгнанников и нанимает гелосундских воинов для охраны северных границ Наленира. Однако у него не хватит средств, чтобы продолжать в том же духе, если по каким-либо причинам прибыли от торговли упадут. Если Дезейрион и Гелосунд забудут о разногласиях и объединят усилия, Наленир окажется перед непреодолимой угрозой.
Он посмотрел ей в глаза, улыбаясь.
— Получается, что Морианд продолжает процветать лишь благодаря твоей семье, Нирати. Все ожидают возвращения твоих братьев. Если они найдут новые сокровища, всеобщее внимание сосредоточится на их открытия, и у Наленира по-прежнему будет достаточно золота, чтобы платить за мирную жизнь.
Она улыбнулась в ответ.
— Но ты не упомянул, Джанел, что существует способ сделать это положение менее щекотливым. Тебе известно, кто эти дворяне. Ты мог бы просто пойти к Правителю Кирону и назвать их имена. Он разберется с предателями, и можно будет не бояться, что они вступят в сговор с Дезейрионом. Они допустили промах. Они решили, что ты — агент Дезейриона, и это изобличает их глупость.
— Не их глупость, Нирати. — Джанел погладил ее по ноге, и неожиданно она почувствовала легкий укол там, где ноги коснулась его рука. Она отпрянула. — Не их, а твою. Видишь ли, я и в самом деле агент Дезейриона.
Он поднялся. Нирати ощутила, как ее нога немеет.
— Точнее, я Темный Мастер, врилкаи.
— Что?
Он рассмеялся.
— Да уж, Нирати; ты вполне могла бы разоблачить меня. Сама подумай. Те, кто не верил в то, что Маджиату убил вирук, полагали, что это дело рук лазутчиков Дезейриона, пытавшихся добраться до меня. Но неужели Правитель Пируст, вырезавший без сожаления всех прочих Эйринноров, оставил бы меня в живых просто так? Ну, разумеется, нет. Я был его человеком, я раскрыл ему глаза на предательство моей семьи. Продолжая служить ему, я отправился на север, единственный оставшийся в живых наследник благородного семейства, и меня приняли с радушием.
Я стал своим в высшем свете и свел знакомство с семьей Фозель. Маджиата умерла не потому, что кто-то хотел добраться до меня, а потому, что мне нужно было добраться до тебя.
Нирати откинулась на постель, не в состоянии сидеть прямо. Кубок выпал из онемевших пальцев; вино вылилось на простыни.
— Ты… это ты убил ее?
Он торжественно кивнул.
— Готовился к этой встрече, дорогая. — Он наклонился к ней и прикоснулся подушечками пальцев к ее бесчувственным губам. — В моем кольце был яд черной гадюки. Твое тело онемеет, ты будешь совершенно беспомощна, но в полном сознании. Я знаю, что ты принимала настойку желчного корня, чтобы ослабить действие моих снадобий, но это только лишь усилит влияние яда.
