– Нет! – завопил Ли, пытаясь вырваться – Я не умею!
– Научишься. Вот, – сказал Ал, бросая его наземь. –Подержи-ка вот это.
Я закрыла уши руками, свернулась в клубок, когда Ли завопил,потом еще раз. Крик был высокий и полный боли, от него у меня в черепе скребло,как скребет кошмар. Казалось, меня сейчас вывернет. Я отдала Ли демону, чтобыспасти свою жизнь. Оттого, что Ли пытался сделать то же самое, мне легче небыло.
– Ли, – сказала я, чувствуя, как текут слезы. – Ли, мнежаль. Видит Бог, как мне жаль.
Голос Ли прервался – он потерял сознание. Ал улыбнулся,повернувшись ко мне.
– Спасибо, лапонька. Не люблю я быть на поверхностипосле темноты. И всего тебе самого лучшего.
У меня глаза полезли на лоб:
– Постой, я не знаю, как отсюда выбраться!
– Не мои проблемы. Будь здорова!
Я села, замерзшая, а камни будто пытались впитаться в меня.Ли очнулся, что-то неразборчиво лопоча, Ал ухватил его под мышку, кивнул мне иисчез.
Сверху соскользнул камешек и подкатился к моим ногам. Язаморгала и стала протирать глаза, но только занесла в них каменную пыль.
– Линия, – прошептала я.
Может быть, если я попаду в линию… Ли совершил этот прыжок,находясь вне линии, но мне, наверное, сперва надо научиться ходить, потом ужебегать.
Мое внимание привлекло движение где-то сбоку, и я обернуласьтуда с заколотившимся сердцем, но ничего не увидела. Собравшись, я заставиласебя встать, зашипев, когда раскаленные добела ножи вонзились в подвернутуюлодыжку, и я свалилась. Стиснув зубы, я решила, что доползу туда.
Я вытянула руку, увидев покрытый пылью и инеем с камнейрукав костюма миссис Эйвер. Ухватившись за крупный камень, я подтянуласьвперед, слегка даже выпрямившись. Меня трясло от холода и схлынувшегоадреналина. Солнце почти зашло, катящиеся камни побуждали двигаться вперед.Твари подползали ближе.
Я услышала легкий хлопок и подняла голову. Послышалосьшуршание камней – это мелкие демоны бросились в укрытия. Из-под упавших волос яувидела, что передо мной сидит по-турецки кто-то небольшого роста, и на коленяху него лежит посох в мой рост. И одет он был в пурпурный халат – не в купальныйхалат, а в потрясающее сочетание кимоно и чего-то, что могли бы носить шейхипустынь – развевающееся изобилие ткани. На голове этого существа высиласькруглая шляпа с прямыми боками и плоским верхом. Прищурившись в уходящем свете,я решила, что между золотой каймой халата и землей где-то с дюйм воздуха. Так,что дальше?
– Ты что еще за черт? – спросила я, подтягиваясь еще нашаг, – и доставишь ли ты меня домой, если это не сделал Ал?
– Что еще за черт? – повторил он с грубым весельем. –Да, можно и так сказать.
Он не ударил меня этой резной черной палкой, не наложил наменя чар, даже гримасу не состроил, так что я, не обращая на него внимания,подтянулась еще на фут. Послышалось шуршание бумаги, и я, посмотрев, что это,спрятала сложенную втрое бумагу Дэвида за пояс.
Ага, она ему, наверное, понадобится.
– Я Тритон, – сказало существо, явно разочарованное, что яего игнорирую. В голосе был густой акцент, который я не могла определить, игласные звучали непривычно. – Нет, я не доставлю тебя домой. У меня уже естьдемон-фамилиар. Алгалиарепт прав: ты сейчас почти бесполезна.
Демон в качестве фамилиара? Ох, это было бы неплохо.
Ухнув от усилия, я подтянулась еще вперед. Ребра саднили, яприжала к ним руку. Посмотрела вперед, пытаясь отдышаться. Гладкое лицо, немолодое, не старое, вроде… вроде никакого.
– Кери тебя боится, – сказала я.
– Я знаю. Она очень чутка. Как она там? Меня пронизалострахом.
– Оставь ее в покое, – сказала я, когда он отвел мневолосы с глаз. Его прикосновение будто ушло в меня, хотя я ощущала пальцытолько лбом. Я смотрела в эти черные глаза, глядящие на меня, невозмутимые илюбопытствующие.
– Волосы у тебя должны быть рыжие, – сказал демон, и отнего пахло раздавленными одуванчиками. – А глаза зеленые, как у моих сестер, ане карие.
– У сестер? – просипела я, думая, что сейчас бы отдалаэтой твари душу за амулет против боли. Господи, все у меня болело, снаружи ивнутри.
Я присела на корточки, так, чтобы демон меня не достал.Тритон обладал жутковатой грацией, но наряд ничем не выдавал его пола. На шееожерелье из темного золота – но опять-таки фасон у него не мужской и неженский. Я посмотрела на босые ноги, парящие над щебнем. Узкие и изящные, вчем-то уродливые. Мужские?
– Ты мальчик или девочка? – спросила я наконец, не всилах определить.
Создание нахмурило лоб:
– А это важно?
Чувствуя, как дрожат мышцы, я поднесла руку ко рту иприсосалась к ранке, которую оставил мне камень. Ну, для меня важно.
– Не пойми меня неправильно, но зачем ты тут сидишь? Демонулыбнулся, и я подумала, что причина мне может не понравиться.
– Тут народ заключает пари, успеешь ли ты научитьсяиспользовать линии до заката или нет. Меня послали посмотреть, чтобы никто несмошенничал.
Всплеск адреналина прояснил мои мысли.
– А что будет, когда солнце уйдет?
– Тобой сможет завладеть любой.
С близкой кучи сполз камешек, и я подвинулась вперед.
– Но тебе я не нужна.
Демон покачал головой, отодвигаясь.
– Может, если ты мне скажешь, почему Ал взял вместотебя другого колдуна, я бы захотел. Что-то я запамятовал…
Голос Тритона звучал озабоченно, и я задумалась. Слишкоммного безвременья в черепе? У меня не было времени разбираться со спятившимидемонами, независимо от их мощи.
– Читай газеты. А у меня времени нет, – сказала я,подтягиваясь вперед.
И дернулась, когда в двух футах передо мной свалилсябулыжник размером с автомобиль. Задрожала земля, каменные осколки ужалили меняв лицо. Я уставилась на демона, а Тритон, глядя на камень и улыбаясь, сневинным и довольным видом перехватил свой посох. У меня раскалывалась голова. Ладно,может, немного времени у меня есть. – Ладно. Ли умеет разжигать демонскуюмагию, – сказала я, не видя причин не говорить, раз есть такая возможность.
Черные глаза Тритона округлились.
– Уже? – спросил он. Потом его лицо затуманилось – отзлости не на меня, а на себя. Я ожидала, что он сдвинет камень – он не стал.Сделав глубокий вдох, я стала обходить Тритона, поскольку демон будто забыл,что я здесь. Ощущение опасности от его тощей фигуры нарастало, накапливалось,сворачивая мои внутренности в тугой ком, вызывая мурашки на коже. У менясоздалось впечатление, что жива я еще лишь из-за испытываемого демономлюбопытства, и ни из-за чего другого.
