нет,
Пока ж останься с тем, кто даст тебе совет.
(Уходит.)
ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ
Серторий, Перпенна, Ауфидий.
Перпенна (Ауфидию).
О боги! Что уйти царицу подтолкнуло?
Ауфидий (Перпенне).
И что за молния в глазах его сверкнула?
Приходу нашему он, кажется, не рад.
Серторий.
Что о Помпее здесь в народе говорят?
Ты проводил его за город? Далеко ли?
Перпенна.
Нашел он свой эскорт под воротами в поле,
И дальше я решил не провожать гостей.
Но должен я просить о помощи твоей.
Бросали на меня с таким презреньем взоры…
Серторий.
Закончились ничем у нас переговоры,
Но я не виноват.
Перпенна.
Еще б! В делах таких…
Серторий.
Слагать оружие не в правилах моих,
К тому ж — не время.
Перпенна.
Так и продолжай держаться.
Долг за друзей велит нам до конца сражаться.
Серторий.
Затем твой интерес, как свой, я и блюду,
Что пострадаешь ты, коль скоро я паду.
Перпенна.
Нет спору, без тебя трудней мне будет вдвое,
Но не грозит ничто тебе сейчас бедою.
Серторий.
Я первый поплачусь, конечно, головой,
Но за Серторием черед наступит твой:
Сильней, после меня, всех прочих в нашем стане
Ты возбуждаешь страх и ненависть в тиране.
Нам нужно выждать год, а может быть, и два.
Перпенна.
При чем же тут тиран? При чем тут голова?
Серторий.
Как так — при чем? Тебе о Сулле я толкую.
Перпенна.
А я о той, что страсть внушила мне такую.
Серторий.
Предметы разные имели мы в виду.
Я думал лишь о том, что мир сулит беду,
И потому спросил, какие слышал речи
Ты в городе насчет моей с Помпеем встречи.
Что, Ауфидий, ты проведал?
Ауфидий.
Что клянет
За неуступчивость тебя везде народ.
Помпеем пущен слух, который чернь раздула:
Мол, отрекается от диктатуры Сулла
И не подписан мир досель лишь потому,
Что из тщеславья ты противишься ему.
Уже становятся глаза и речь теплее
У наших воинов при имени Помпея,
И коль не пресечешь ты быстро ложный слух,
Боюсь, пробудится в войсках мятежный дух.
Серторий.
Чтоб не дали они уловкам вражьим веры,
Необходимые мы тотчас примем меры;
Удары ж прочие нетрудно отвести.
Перпенна.
Но почему бы нам на мир и не пойти?
Что в нем зазорного? Чем он тебя пугает?
Серторий.
А вдруг диктатор власть лишь для того слагает,
Чтоб в пурпур консульский облечь рабов своих
И Риму диктовать законы через них?
Вдруг мы, не угадав ловушку в ходе этом,
Позволим нас на смерть обречь его клевретам?
Доверчивость — вот враг, которого страшней
Нет для таких, как я, как оба вы, людей.
Когда пошли на мир с тираном мы впервые,
Им были прощены лишь воины простые,
Но Цинна, и Карбон, и Марий молодой{171} —
Все под ножом убийц погибли чередой.
Что до меня, то пусть Помпеевы посулы
Склонят мои войска поверить в честность Суллы —
Я лучше к варварам один уйду опять,
Чем буду консульства, пока он жив, искать.
А ты…
Перпенна.
Меня совсем не это беспокоит.
Путь к консульству мне брак с царицею закроет,
И коль поможешь ты нам заключить его,
От Рима не хочу я больше ничего
И, Лузитанией с женою вместе правя,
Окончу дни свои в почете, мире, славе.
Серторий.
Все это так, но я отнюдь не поручусь,
Что даст согласие она на ваш союз.
Ты знаешь, сколь горда суровая царица,
Хотя со временем, быть может, и смирится.
Прощай! Поговорим о ней в другой мы раз.
Перпенна.
Но все-таки ответь: я получил отказ,
Иль просто свысока она тебе внимала?
Серторий.
Ее уход сказал и без того немало.
Перпенна.
Да, много, но не все, и умоляю я
Мне то, что знаешь ты, поведать, не тая.
Не лгал ли ты, во мне надежды пробуждая?
Серторий.
Нет, слово данное я свято соблюдаю.
Царицу я люблю и все ж тебе отдам,
Хоть не пойдет она, боюсь, навстречу нам;
Напротив, возомнит, что оба мы враги ей.
Но ведь в Испании царицы есть другие.
Себя, как я с тобой, уступчивым яви
И меж цариц женой любую назови.
К ваккейской отправляй иль к илергетской{172} свата,
Чьи настояния поддержит Вириата,
И счастье с любящей супругой обретешь.
Перпенна.
А ты? Что обещал, то сам и отберешь?
Серторий.
Здесь суть не в том, что я нарушил обещанье,
А в том, что таково царицыно желанье.
Тщеславием она привязана ко мне,
В чем признавался я тебе наедине
И снова подтвердить могу свои признанья.
Так подави ж в себе любовные желанья,
Как я их подавить сумел в груди своей.
Раз дело общее для нас всего важней,
Не можем мы порвать с царицей своенравной,
Что десять лет была опорой нашей главной,
И ей препятствовать на жизненном пути
Идти туда, куда захочется идти.
Перпенна.
Без помощи
