Грас бегло пересказал письмо курьеру и затем спросил:
– Все так и было?
– Да, ваше величество, насколько мне известно, – ответил гонец. – Я не присутствовал в тронном зале, вы же понимаете, но то, что вы рассказали, очень соответствует тому, что я слышал.
«Ага, сплетни! » – подумал Грас и вслух спросил:
– А о чем еще говорят?
Он надеялся получить еще какую-нибудь информацию о посольстве или, по крайней мере, лучше представить себе, что произошло. Но произошло то, чего он не ожидал. Курьер заколебался, затем пожал плечами и сказал:
– Ну, вы ведь, наверное, уже и сами все знаете?
– Не понял, – ответил Грас. – Что ты имеешь в виду?
– Ну, о вашем сыне.
– Нет, я ничего не слышал. А что с ним?
Грас изо всех сил старался сохранять безразличный тон, не желая напугать курьера – иначе тот не произнесет больше ни слова.
Видимо, это ему удалось, потому что гонец просто спросил:
– Так вы ничего не знаете?
– Нет, – Грас снова сказал таким мягким голосом, на какой только оказался способен. – Что случилось? Какая-нибудь из служанок собирается родить от него?
По поводу Орталиса это было бы новостью не самой плохой. С незаконными отпрысками королевских кровей возникала только одна проблема – найти им подходящее место, когда они вырастут. Но курьер сказал:
– Ох, нет, ваше величество. Об этом мне ничего не известно.
Это «ох, нет» обеспокоило Граса. Он осторожно спросил:
– Так о чем же тебе известно? – Сохранять безразличие удавалось уже с трудом.
– О том, как он...
Курьер замолчал – как будто внезапно вспомнил, что не болтает с кем-нибудь за бутылкой вина в таверне.
– Гм... Это было не очень хорошо, – закончил он.
– Скажи мне все, что знаешь, – попросил Грас. – Как он? Что он? Что было не очень хорошо?
Гонец молчал. Грас щелкнул пальцами.
– Ну, давай, выкладывай. Ты знаешь больше, чем кажется на первый взгляд.
– Ваше величество, я на самом деле ничего не знаю. – Курьер казался очень расстроенным. – Я просто слышал, что люди говорят.
– Вот и расскажи мне об этом. Клянусь богами, никто не узнает об этом разговоре. Я даже не знаю твоего имени.
– Да, но лицо-то вы мое видели, – прошептал курьер.
Король Грас ждал, скрестив руки на груди.
Припертый к стенке, гонец был вынужден изложить ему сильно приукрашенную версию известных ему сплетен о королевском сыне. Все сводилось к тому, что Грас уже неоднократно слышал об Орталисе. Наконец курьер запнулся, помолчал и произнес:
– Это все, что я знаю.
Грас сомневался, что это было так. Подобные истории обычно были куда более зловещими. Но он подумал, что ему понадобится палач, чтобы вытащить из этого человека еще что-нибудь.
Хорошо, можешь идти, – сказал он. – Я займусь этим... как только представится возможность.
Последней фразы гонец не слышал, его уже рядом не было.
Король Грас смотрел на Нишеватц. Черногорский город-государство займет все его время, и кто знает, как надолго. Он вздохнул. Что бы ни натворил сын, уже все произошло.
Дай бог, чтобы он не совершил чего-либо худшего, пока его отец не вернется в столицу. Грас посмотрел на небо, думая, не было ли это слишком – просить о таком богов.
Время от времени Ланиус покидал пределы дворца. Особенно ему нравилось посещать главный собор Аворниса, находившийся не очень далеко от его резиденции; отчасти потому, что церковный архив был древнее королевского, отчасти потому, что по отношению к архипастырю Ансеру он испытывал теплые чувства.
Он не знал никого, кому бы не нравился незаконный сын Граса. Даже королева Эстрилда с симпатией относилась к Ансеру, а ведь она родила Грасу двух законных детей. Принц Орталис тоже благоволил Ансеру, хотя они время от времени ссорились, – а Орталис редко к кому испытывал приязнь.
Это не значило, что Ланиус считал Ансера хорошим архипастырем. Незаконный сын короля был мирянином, когда отец назначил его на этот пост, и в течение нескольких лет Ансер носил по очереди черную, зеленую, желтую мантию восходящих ступеней священства, перед тем как облачиться в алый наряд архипастыря. Он мало знал и почти не интересовался богами или структурой церковной иерархии. Его главной и, пожалуй, единственной страстью была охота.
И он проявлял лояльность по отношению к королю. Для человека, который обладал реальной властью в Аворнисе, это значило гораздо больше, чем что-либо другое. Ланиус мог бы стать проблемой для Граса. И Орталис тоже. Ансер никогда.
Он с достоинством поклонился королю, когда Ланиус вошел в его покои в дальней части собора – сюда был закрыт доступ обычным верующим.
– Рад видеть тебя, ваше величество! – воскликнул он с улыбкой, и казалось, что он действительно рад.
– И я тоже рад, ваше святейшество. – Ланиус не лгал, произнося эти слова.
Архипастырь был примерно одного возраста с Ланиусом и очень походил на Граса – гораздо больше, чем остальные его дети. Орталис и Сосия унаследовали материнские черты лица, что делало их более привлекательными.
– Чем могу быть тебе полезен сегодня? – спросил Ансер. – Ты пришел навестить меня, или мне сразу послать за Иксореусом и просто благословить тебя, когда ты будешь спускаться в архив? – Он с улыбкой подмигнул Ланиусу.
Иксореус, один из его секретарей, знал о церковном архиве больше, чем кто-либо. Но Ланиус улыбнулся в ответ и, не без тайного сожаления, покачал головой.
– Нет, спасибо, хотя это соблазнительно, – проговорил он. – Я пришел, чтобы задать тебе вопрос.
– Ну, вот он я. Задавай свой вопрос, – ответил Ансер, – и если смогу, то отвечу.
Именно так он и сделал, Ланиус нисколько в этом не сомневался. Он невольно подумал о тех днях, когда архипастырем был Букко – внушавший трепет ученый и дипломат. Какую-то часть детства Ланиуса он был регентом; именно Букко отправил мать Ланиуса в ссылку. Прежний архипастырь не назвал бы никому даже собственное имя, если бы не видел выгоды или каких-то преимуществ для себя. Учитывая все это, Ланиус, конечно, отдавал предпочтение Ансеру.
Он сказал:
– Я хотел бы знать, писал ли ты королю Грасу о... о каких-либо проблемах, которые в последнее время имеются у Орталиса... с женщинами?
– Я – нет, – сразу же ответил архипастырь. – Я кое-что слышал, но я бы не стал посылать сплетни... другому королю.
Заминка была такой короткой, что Ланиус едва заметил ее. Ансер всегда старался быть вежливым со всеми.
– Это не просто сплетни. Хотя мне бы хотелось, чтобы это было именно так, – со вздохом произнес король. – Но я слышал об этом от самого Орталиса. Он не хочет, чтобы Грас знал. Теперь Грас знает. Судя по письму, которое я получил от него, он не очень рад.
