Итак, Натали знала о нем многое, и в то же время почти ничего. Как и он о ней.
А Дэвид считает, что этого достаточно!
— Что с тобой?
Его вопрос вывел Натали из задумчивости.
— Ничего, — ответила она, избегая встречаться с ним глазами. — Просто мне кажется, что мы все же не знаем друг о друге так много, чтобы удовлетворить иммиграционную службу.
— Разве? А что бы ты хотела узнать обо мне? — удивился Дэвид, а потом, что-то сообразив, добавил: — И что, по-твоему, следует знать о тебе мне?
Натали почувствовала, что краснеет.
— Я не знаю. Какие вопросы они задают?
— Наверное, захотят проверить, что мне известно о твоем прошлом — где ты училась, кто твои родители…
— Это я могу рассказать.
— Я и так знаю, — отмахнулся он. — Твои родители не состояли в браке и тебя воспитывала мать, твой отец — англичанин. Когда тебе было восемь лет, он отправил тебя учиться в частную школу в Англии. Ты хорошо сдала выпускные экзамены и приехала в Америку продолжать образование в педагогическом колледже. Год назад твой отец умер, и, лишившись его финансовой поддержки, ты была вынуждена искать работу гувернантки. Так мы и познакомились.
Натали застыла в оцепенении.
— Откуда тебе все это известно?
— Это легко выяснить при обычной проверке.
— Ты наводил обо мне справки?
— Нет. — Натали уже готова была облегченно вздохнуть, но тут услышала: — Это сделал детектив, которого я нанял. — Увидев, что девушка онемела от возмущения, Дэвид добавил: — Я проверяю всех, кого нанимаю на работу.
— Понимаю, — выдавила она.
— Надеюсь, ты не находишь это оскорбительным?
— Вероятно, ты действовал разумно, — поразмыслив, признала Натали. — Но не могу сказать, что мне приятно было об этом узнать. Что еще ты выяснил?
— Почти ничего. Никаких подробностей. Только факты — те, которые только что перечислил. Да, еще у меня есть адрес твоей матери.
У Натали сжалось сердце. Мама сейчас совсем одна, у нее не осталось никого, кроме меня. Знает ли Дэвид, что я каждый месяц отправляю ей денежный перевод? Пожилой женщине нужны деньги на лекарства, и без моей помощи она просто не выживет.
— Ну, хорошо, — немного смущенно сказала девушка, — похоже, тебе действительно обо мне многое известно. А вот я о тебе почти ничего не знаю.
— В моей жизни нет ничего интересного, — заметил Дэвид.
— Вряд ли иммиграционная служба согласится с таким объяснением, — возразила Натали. — Я могу сообщить им название твоей компании или цвет машины, но, если меня спросят о том, каковы твои кулинарные пристрастия, я вряд ли смогу ответить.
Дэвид пожал плечами.
— Ну, я из тех, кто предпочитает мясо с картошкой и готов съесть все, что мне подадут. — Немного подумав, он добавил: — Кроме грибов. Грибы я ненавижу.
— Правда?
— Чистая.
Натали рассмеялась. Наверное, это было самое страстное заявление, которое ей доводилось слышать от Дэвида.
— Знаешь, а ведь я тоже их не люблю, — сказала она.
— А как насчет пиццы? — спросил он.
Девушка улыбнулась. Разговор получался не слишком осмысленным, но все равно это было начало сближения.
— Пиццу я люблю. Просто обожаю.
— В центре города есть замечательная пиццерия. Там готовят в печи, которую топят дровами. Мы обязательно… — Дэвид вдруг замолчал и пожал плечами. — Если захочешь пойти туда, я дам тебе адрес.
Сердце Натали, еще только что парившее в облаках, вернулось на бренную землю. Момент близости прошел, и, что бы она сейчас ни сказала, его уже не вернуть. Девушка подавила тяжелый вздох. Вероятно, лучше всего продолжить разговор как ни в чем не бывало.
— Я приму это к сведению, — сказала она. — Спасибо за предложение.
— Натали… — нерешительно проговорил Дэвид.
У нее перехватило дыхание.
— Да?
Он смущенно сунул руки в карманы брюк.
— Может быть… Может быть, ты и права… насчет того, что нам надо лучше узнать друг друга. Мы могли бы сесть и поговорить об этом…
Она с замиранием сердца кивнула.
— Да, конечно.
Но тут Дэвид посмотрел на часы, и ее надежды на сближение снова рухнули.
— К сожалению, мне пора идти. У меня деловая встреча через час. Может быть, как-нибудь…
Он не успел договорить, потому что в кухню ворвался Ник.
— Скорее! — крикнул он. — Скорее идите сюда!
Дэвид бросился к сыну и схватил его за плечи.
— Что случилось?
— Ты сам все увидишь! Идем скорее!
Мальчик вырвался из рук отца и выбежал на улицу. Дэвид поспешно последовал за ним.
Натали осталась стоять на месте, разрываясь между желанием дать отцу и сыну возможность побыть наедине и потребностью прийти мальчику на помощь. Поразмыслив, она все же вышла в сад, к большому дубу, под которым стояли Дэвид и Ник.
— Мы должны что-нибудь сделать! — кричал мальчик.
Отец был явно в затруднительном положении.
— Мы не можем вмешиваться. В природе все должно идти естественным путем.
— Что происходит? — поинтересовалась Натали, останавливаясь рядом с Дэвидом.
Запах его одеколона смешивался с ароматом весенних цветов, и она с трудом удержалась от соблазна подойти еще ближе, уже начиная привыкать к необходимости постоянно подавлять в себе подобные желания.
— Птенец выпал из гнезда, — пояснил Дэвид, указывая на маленький серый комочек, лежащий на траве в нескольких шагах от них.
Мальчик наклонился и протянул руку к пищащему птенцу.
— Ник! — резко остановил его отец.
Тот вздрогнул и испуганно обернулся. Дэвид сделал шаг вперед и присел на корточки рядом с сыном.
— Прости, малыш, но я думаю, что нам лучше оставить птенца здесь, чтобы мама смогла найти его.
— Она не прилетит, — возразил мальчик, не глядя на отца.
Дэвид рассмеялся.
— Обязательно прилетит. Она увидит, что одного птенца в гнезде не хватает, и начнет его искать. Пойдем отсюда.
Натали посмотрела на птенчика, на Ника, потом перевела взгляд на Дэвида и увидела, что он тоже смотрит на мальчика. На лице его было не сочувствие, а раздражение.
— Мы не можем его здесь оставить, — со слезами в голосе сказал Ник. — Скажи папе, Натали!
— Честно говоря, я не знаю, как лучше поступить, — проговорила девушка. — Есть поверье, что если человек дотронется до птенца, мать уже не примет его обратно в гнездо…
