Грено сперва с недоумением взглянул на серьезное лицо Яромира, а через мгновение снова расхохотался.
Грено был всей душой увлечен своими идеями насчет Конца света. По дороге он еще несколько раз начинал об этом разговор.
– Знаешь, почему я думаю, что с богоборцем не так все просто, как говорится в Писании? Потому, что в самом Писании все не так просто… Казалось бы, Творец созидает мир. Но почему совершенный господь создал расу куда менее совершенную, чем он сам? Нарочно пожелал дать жизнь существам более слабым и ничтожным, да еще наделить их бессмертием души? Для чего это нужно было делать? Клирики говорят: чтобы созданные Господом существа могли приобщиться к его благу и счастью. Ну и чем это обернулось? Небожителям оказалось мало того, что они имели, значит, они не ощущали полноты счастья, они нарушили запрет Вседержителя, кинулись искать новых возможностей в Обитаемый мир. Это все выглядит, я бы сказал, подозрительно…
Они не торопились в пути. Часто ради одного лишь красивого вида останавливались на отдых. Усевшись на теплой земле у обочины дороги, попутчики заводили разговор и, случалось, надолго забывали, что пора идти дальше. Грено говорил:
– Священная история не наводит на мысль, что всем на свете управляет чья-то единая воля. Мне даже кажется, что и сам Вседержитель подвержен случайностям судьбы. Например, разве мог он, если он воистину благ, умышленно создать такую злую и жестокую тварь, как Князь Тьмы? Богословы говорят, что в Замысел Вседержителя вкралось искажение. Ну откуда же оно могло вкрасться, если изначально ничего не существовало, кроме Замысла и самого Вседержителя? Или все-таки прав древний поэт, сказавший: «В мире не без богов, но правит им некий Случай»? Вседержителю просто так выпало, что Князь Тьмы восстал?
Грено рассказывал дорожному товарищу о старинных ересях, когда-то подавленных господствующей церковью. Грено было важно именно то, что, в представлениях древних, Вседержитель вовсе не обладал таким могуществом, как у нынешних богословов. Некоторые ересиархи утверждали, что люди и все живые твари – не творения Вседержителя, а вышли из земли. Вседержитель поначалу хотел их уничтожить, но потом, видя разумность людей, предпочел дать им Заветы и позволить наиболее добродетельным после смерти прийти к подножию своего Престола. Грено сказал, что эта история напоминает ему о нынешнем возникновении земнородных.
Он рассказывал Яромиру предание о великанах, которые вели войну со Вседержителем. В древности была необычайно высокая раса: в полтора раза выше самого рослого из людей. Великаны отличались невероятной силой и знали до тонкости искусство обработки камня.
Откуда взялась эта раса, в каноне ничего не сообщалось, а только: «И жил в то время народ, великий ростом и силою, высокомерный душой и искусный в строительстве». В Писании было сказано: «К дерзкому неповиновению Небесному Престолу побудил великанов Хьодур, муж отважный и отличавшийся огромной силой. Он убедил их не приписывать своего благоденствия Вседержителю, а считать причиною своего благополучия собственную доблесть».
Великаны начата строить осадную башню, «громоздя скалу на скалу», чтобы добраться до неба и свергнуть Небесный Престол. Но небожители одолели великанов и «рассеяли их по лицу земли». Грено рассказывал, что из всего рода великанов осталось лишь несколько семей, которые не могли бы дать потомство, не совершая кровосмешения. Тогда великаны стали заключать браки с людьми. Но человеческие женщины, становясь женами великанов, обычно не могли разрешиться от бремени и умирали. Поэтому лишь великанши брали мужей из чужих племен. Спустя много столетий из-за обычая родниться с людьми рост великанов уменьшился, и высокий человек, как Яромир, приходился бы большинству из них до подбородка. Из-за этого малочисленный народ с гор Альтстриккена, называющий себя потомками великанов, многие считают просто очень рослой человеческой расой. Однако обычаем этого народа до сих пор остается подчинение мужчин женщинам.
Вдобавок к истории великанов Грено заметил:
– Меня всегда удивляло, Яромир, что у Вседержителя есть войско. Для чего войско, вестники и вообще любая прислуга Творцу, способному одним словом создавать миры? Вседержителю было достаточно просто пожелать, чтобы великаны «рассеялись по лицу земли». Зачем понадобилось посылать небожителей и устраивать свалку?
Путь продолжался по ясной полевой дороге. От нее пахло нагретой пылью и тянуло жаром. Кузнечики вдруг умолкли и утих легкий ветерок, поддувавший с утра. Яромир, шагавший пешком, глянул на небо. Оно было загромождено тучами, иссиня-черными, как каменные глыбы.
– Ого! – вырвалось у Яромира. – Глянь, Грено!
Грено прекратил философствовать и поднял голову.
– О! – воскликнул он. – Какие тучи!
Вдалеке загремел гром. Лошадь повела ушами. Оба приятеля переглянулись с каким-то шальным весельем и замерли от восторга, слушая долгий, бархатный раскат. Пахнуло влагой. Вдалеке уже слышен был шум ливня.
– Слышишь? – приглушив голос, взволнованно спросил Грено.
– Ну и хлещет! – восхищенно подтвердил Яромир.
Он глубоко вдохнул предгрозовой воздух.
– О! Небо пахнет морем! – с изумлением сказал Грено.
И тут ливень докатился до них. Оба в первый миг растерялись, когда перестали различать друг друга в двух шагах, разгороженные стеной дождя. Блеснула молния, пронзив всю толщу ливня, отразившись на миг в каждой дождевой капле. И прокатился новый раскат грома!
– Ого-го! – ответил грому Яромир.
Грено подхватил и оба засмеялись.
– Весело? – спросил Грено.
Оба сразу промокли до белья, по лицам струилась вода.
– Гляди, молния! – крикнул Грено.
А Яромир снова закричал в голос:
– Ого-го! – но его возглас покрыл громовой раскат.
– Весело?! – повторил Грено.
Но стало уже холодно. Подул ветер, и стена дождя стала косой, а капли хлестали по лицам. Поля у шляпы Грено обвисли.
– Бежим спрячемся, – потянул Яромира Грено, указывая на заросли кустов в поле.
Они кинулись к кустам. Прихрамывая, Яромир не мог бежать быстро, и ему стало обидно. Его приятель нарочно медлил, чтобы не опередить его. Но когда они оба нырнули в кусты, Грено спросил:
– Весело?
Яромир понял, что все равно весело. Он ладонями стал оглаживать мокрую спину и бока лошади, как делают, когда водят коней купать. Красотка, в предках которой Грено предполагал деревянную лошадку, стояла смирно, только фыркала и поворачивала к Яромиру длинную морду. Блеснула молния, грянул гром. Кусты не спасали от дождя. Путники сложили вместе свои плащи и, смеясь, одновременно укрылись обоими. Грено сказал:
– Знаешь что, Яромир? Мой дорожный мешок тоже промок насквозь. Наш хлеб, наверное, скоро превратится в кашу. Надо его съесть.
