Ни одному хорьку прежде не пришло бы в голову думать о радужных овцах — этих нежных, кротких созданиях — как о стихийной силе. Но сейчас они мчались на юг, и остановить этот громыхающий копытами ураган казалось немыслимым.
Хорьки застыли посреди поляны в холодном свете луны. Овцы обезумели? Не может быть! Ведь мы же их любим! Они не могут нас затоптать! Никто, даже самые маленькие щенки, не усомнился в этом ни на мгновение. Они доверяли своим подопечным. Все молча смотрели на лавину овец, стремительно надвигавшуюся из темноты.
Лавина остановилась в тот самый миг, когда лагерь, казалось, уже не спасти, — в каких-то десяти лапах от походной кухни. Фиалка замерла впереди всех, тяжело дыша.
За нею встали Абрикоска и Черника, Цитрон, Персик, Апельсин и Голубика. Стадо, как обычно, благоухало цветами, пряностями и фруктами, — хотя сейчас это было совсем не к месту. Пыльная туча перекатилась через ряды овечек, окутав стадо и фермеров плотной пеленой, и лунный свет потускнел.
Джуп шагнул вперед.
— Что случилось? В чем дело, овцы?
Молчание.
«Опасность, — почувствовал Джуп. — Или какая-то беда». Был бы здесь Джоди, он бы сразу понял, что стряслось. Все еще не отдышавшись после бега, овцы колыхались перед ним разноцветной массой и сверлили хорьков настойчивыми взглядами. А потом, так же внезапно, все разом развернулись и помчались обратно на север, вниз по склону.
Джуп свистнул, подзывая Молнию.
— Все за мной! — крикнул он остальным, вскакивая в седло. — Они нас зовут!
Шквал выкриков и свиста захлестнул поляну. Минуты не прошло, как фермеры и щенки уже мчались вслед за стадом, и новая лавина с грохотом покатилась через ночь.
Во весь опор неслись кони по неровной земле, залитой лунным светом, перепрыгивая такие камни и расселины, к каким ни за что не подступились бы даже днем. На полном скаку они одолели брод через Овсяный ручей, взметая брызги и пену. И в таком согласии с настоящим мгновеньем были всадники, что даже юные хорьскауты летели сквозь ночь бесстрашно и уверенно. Стряслось что-то ужасное, и сейчас их долгом было всё исправить, а не споткнуться о камень и не потеряться в темноте.
Джуп уже настиг стадо и с трудом пробивался сквозь ходящую волнами ароматную гущу тел. Ловкая Молния сворачивала то влево, то вправо, огибая очередную овцу. «Они идут на скалы!»
Не задержавшись на лужайке, где стояли их шалаши, овцы уже мчались дальше — к горным водопадам.
«Где же дозорный? Где Дакота?»
«Нигде не видно... А без него...»
— Эй! Овцы! — взревел Джуп. — Там скалы! Скалы! Стойте, вы! Эй! Тпррру!
Никто ему не ответил. Ни одна овца и не подумала замедлить бег.
«Надо их обогнать, — подумал он. — Вперед, Молния! Обгоним их, остановим вожаков...»
Джуп не задумывался о том, что произойдет, если он и вправду обгонит стадо, но остановить овец не сможет. Тогда он первым окажется у обрыва...
А он уже добрался до первых рядов, уже почти догнал Фиалку, что по-прежнему неслась вприпрыжку, не оборачиваясь.
Слишком поздно. Черная пропасть уже зияет впереди. Не хватит нескольких секунд.
И в этот момент Фиалка встала как вкопанная у обрыва, — и все радужное стадо остановилось в тот же миг. Молния с разбега прорвала первый ряд овец: ничего другого ей уже не оставалось. Но затормозить все-таки удалось — на самом краю. Только камни из-под копыт с грохотом покатились в пропасть.
Джуп наклонился с седла:
— Фиалка! В чем дело, милая?
Овечка, громко пыхтя, взглянула на него, шагнула вперед, указывая носом куда-то в темноту, и снова посмотрела на Джупа. Уже подтягивались и спрыгивали на землю остальные хорьки.
Фиалка сделала еще шажок, пристально поглядела фермеру прямо в глаза и снова уставилась куда-то за край обрыва.
Джуп проследил за ее взглядом — и увидел у самого края вывороченный пласт земли. Рядом лежала петля голубого лассо. Веревка свешивалась за край.
— Дакота!
Джуп взялся за дело, не тратя слов.
— Барклай! Строуб! Питон! — окликнул он хорьков, стоявших ближе прочих. — Тут был обвал! Дакота и Тень упали. Держите веревку, я спускаюсь. Алла, Баджирон, идете со мной. Вперед!
И Джуп исчез за выщербленным краем скалы, закрепив конец лассо на упряжи Барклаевой лошадки. Юные хорьскауты двинулись следом. Протянув под мышками петли арканов и перебирая лапами по туго натянутой веревке, трое хорьков скользили в лунном свете вниз по крутой скале, а вокруг все еще катились камешки, грохоча и подскакивая на уступах.
Лошадь Дакоты лежала на дне, под грудой камней и песка. Чуть дальше, в нескольких лапах, распростерся неподвижно сам хорек-дозорный. Тело коня защитило его от обвала. Алла подбежала к нему, коснулась головы, приложила ухо к груди.
— Он жив, Джуп! Голова разбита... Ужасно холодный, но сердце бьется...
— Платок... — начал было Джуп, но Алла и сама знала, что надо делать. Она сорвала с шеи платок и, свернув вчетверо, уверенно перевязала рану.
— Что с Тенью? — спросила она.
Джуп и Баджирон уже трудились, разбирая завал. Когда они расчистили верхний слой, Тень заморгала, глотнула воздуха и, приподняв голову, потянулась в сторону Дакоты.
— Все с ним будет хорошо, — сказал Джуп лошади. — И с тобой тоже. Ты только лежи спокойно, дай нам убрать с тебя все это...
Тень повиновалась и легла, часто хватая ртом воздух. Хорек Дакота повернул голову.
— Алла... — прохрипел он. — Джуп... Обрыв...
— Шшш! — шикнула Алла. — Все потом. Лежите спокойно.
— Я в порядке...
— Да. Но пока что лежите.
Как только завал наконец расчистили, Тень извернулась и, вскочив на ноги, принялась вытряхивать из гривы камешки и песок.
— Крепко тебе досталось, а, Тень?
В паре шагов от хозяина лошадь пошатнулась, но устояла. Теперь она дышала глубоко, и с каждым выдохом морда ее окутывалась облачком пыли.
— Сесть-то мне хотя бы можно, мэм?
Дакота поднял лапу и нащупал у себя на голове повязку.
— Нет, — сказала Алла. — Только через минуту-другую. Не сейчас. Пока не шевелитесь.
Фермер усмехнулся — эта малышка им распоряжается! — но остался лежать как лежал, замерзший до полусмерти, но радуясь, что все-таки выжил.
Юный Питон тем временем сплел из сложенного вдвое лассо веревочное сиденье и передал веревку остальным спасателям, перебросив ее сперва через седло коня, привязанного на вершине скалы. Он понимал, что без дополнительной опоры раненых не поднять, но с рычагом их можно будет втащить почти без труда даже по такому крутому склону.
