Берроуз пожал плечами.
Майор Риддл спросил:
— А больше ничего? Я имею в виду какие-нибудь иныефинансовые неприятности? Сэр Жерваз никогда не говорил, что стал жертвоймошенничества?
— Мошенничества? — удивился Берроуз. — Нет-нет.
— А сами вы были с ним в хороших отношениях?
— Да, конечно. Почему бы нет?
— Вопросы задаю я, мистер Берроуз.
Молодой человек помрачнел.
— У нас были с ним прекрасные отношения.
— Вы знали о том, что сэр Жерваз написал мосье Пуаро письмос просьбой приехать сюда?
— Нет.
— Сэр Жерваз обычно сам вел личную переписку?
— Нет, он почти все свои письма диктовал мне.
— Но в данном случае он не воспользовался вашими услугами?
— Нет.
— А почему, как вы думаете?
— Понятия не имею.
— Но, может быть, у вас есть какие-то соображения? Почемуименно это письмо он решил написать собственноручно?
— Никаких.
— Мда-а, — протянул майор Риддл и задумчиво добавил:
— Довольно любопытно. Когда вы видели сэра Жерваза впоследний раз?
— Перед тем, как пошел переодеться к обеду. Я приносил емуна подпись кое-какие письма.
— Как он себя вел?
— Как обычно. Пожалуй, даже был в приподнятом настроении.
Пуаро заерзал на стуле.
— Вот как? В приподнятом настроении, говорите? А потом взяли застрелился. Странно, очень странно!
Годфри Берроуз пожал плечами.
— Мне могло и показаться, это исключительно мои личныевпечатления.
— Да-да, и они очень ценны. Ведь вы, возможно, одним изпоследних видели сэра Жерваза живым.
— Последним его видел Снелл.
— Да, видел, но не говорил с ним.
На это Бероуз ничего не ответил.
— В котором часу вы пошли переодеваться к обеду? — спросилмайор Риддл.
— Минут пять восьмого.
— Что делал сэр Жерваз?
— Он остался в кабинете.
— Как долго он обычно переодевался?
— Обычно минут сорок пять, не меньше.
— Значит, если обед предполагали начать четверть девятого,он скорее всего должен был выйти не позднее половины восьмого?
— Видимо, да.
— Вы рано пошли переодеваться?
— Да, я хотел успеть зайти в библиотеку, посмотреть нужныемне книги.
Пуаро задумчиво кивнул. Майор Риддл сказал:
— Что ж, пожалуй, пока все. Не позовете ли вы мисс.., какбишь ее?..
Маленькая мисс Лингард впорхнула чуть ли не в ту же минуту.На ее шее висело несколько цепочек, которые тихонько зазвенели, когда она опустиласьна стул. Она вопрошающе взглянула на майора, потом на Пуаро.
— Все это так.., э-э.., печально, мисс Лингард, — началмайор Риддл.
— Да, очень печально, — чинно произнесла мисс Лингард.
— Вы приехали сюда.., как давно?
— Примерно два месяца назад. Сэр Жерваз написал своемузнакомому из Британского музея, полковнику Фотрингею, и полковник Фотрингейрекомендовал меня. У меня большой опыт в исследовательской работе.
— Вам было трудно работать с сэром Жервазом?
— Не сказала бы. К нему, конечно, надо было приноровиться.Но с мужчинами иначе нельзя.
Майор Риддл почувствовал себя неловко, подумав, что в этотсамый момент мисс Лингард, возможно, приноравливается к нему. Он продолжал:
— Ваши обязанности состояли в том, чтобы оказывать сэруЖервазу помощь в его работе над книгой?
— Да.
— В чем заключалась эта помощь?
Мисс Лингард сразу заметно оживилась. Ее глаза так и сияли,когда она говорила:
— Понимаете, в том и заключалась — в написании книги! Яразыскивала все материалы, делала выписки и компоновала их, а послередактировала то, что написал сэр Жерваз.
— Вам, должно быть, требовалось немало такта, мадемуазель? —сказал Пуаро.
— Такта и твердости. Тут требуется и то и другое, — ответиламисс Лингард.
— Сэра Жерваза не обижала ваша.., э-э.., твердость?
— Нисколько. Просто я сразу объяснила ему, что он не долженувлекаться мелкими подробностями.
— Да-да, понимаю.
— Мы действительно сразу нашли общий язык, — сказала миссЛингард. — С сэром Жервазом было очень легко работать — надо было лишь найти кнему подход.
— А теперь я хотел бы у вас спросить — известно ли вамчто-нибудь такое, что могло бы пролить свет на эту трагедию?
Мисс Лингард покачала головой.
— Боюсь, что нет. Понимаете, он ни за что не стал бы со мнойоткровенничать. Я же человек посторонний. Да и не только со мной он был слишкомгорд, чтобы обсуждать с кем бы то ни было семейные проблемы.
— Так вы считаете, что были семейные проблемы, подтолкнувшиеего к самоубийству?
Мисс Лингард выглядела несколько удивленной.
— Ну конечно же! А что, есть иные предположения?
— Вы уверены, что его беспокоили именно семейные проблемы?
— Я знаю, что он очень сильно переживал.
— Вы точно это знаете?
— Да, конечно.
— Скажите, мадемуазель, не говорил ли он с вами о причинесвоих переживаний?
— Неопределенно.
— И что же он говорил?
— Дайте припомнить… Мне показалось, что он словно не слышитменя…
— Одну минуту. Pardon.[16] Когда это было?
— Сегодня днем. Мы обычно работали с трех до пяти.
