И когда через несколько минут Истерлинг поднялся на шкафут«Синко Льягас», лежащего в дрейфе на расстоянии кабельтова от «Санта-Барбары»,в его глазах был ад, а в душе — ужас. Навстречу ему шагнул презренныйдокторишка, высокий и стройный, в испанском панцире и каске. Позади него стоялиХагторп и ещё шестеро человек из его команды. На губах Блада играла чутьзаметная усмешка.
— Наконец-то, капитан, вы стоите там, куда так давностремились, — на палубе «Синко Льягас».
В ответ на эту насмешку Истерлинг только гневно буркнулчто-то. Его мощные кулаки сжимались и разжимались, будто ему не терпелосьсхватить за горло издевавшегося над ним ирландца. Капитан Блад продолжал:
— Никогда не следует зариться на то, что не по зубам,капитан. Вы не первый, кто в результате оказывается с пустыми руками. Ваш«Бонавентура» был прекрасным быстроходным шлюпом. Казалось бы, вы могли быть имдовольны. Жаль, что он больше не будет плавать. Ведь он затонул или, вернее,затонет, когда поднимется прилив. — Внезапно он спросил резко: — Сколько у васчеловек?
Ему пришлось повторить этот вопрос, и лишь тогда Истерлингугрюмо ответил, что на борту «Санта-Барбары» находится сорок человек.
— А сколько у вас шлюпок?
— Три, считая ялик.
— Ну, этого должно хватить для ваших людей. Прикажите имспуститься в шлюпки, и немедленно, если вам дорога их жизнь. Через пятнадцатьминут я открою по галиону огонь и потоплю его. Я вынужден так поступить, потомучто у меня не хватит людей, чтобы послать на него призовую команду, а оставитьего на плаву — значит позволить вам продолжать разбойничать.
Истерлинг яростно запротестовал, перемежая возраженияжалобами. Он указывал на то, какими опасностями грозит ему и его людям высадкана Эспаньолу. Но Блад перебил его:
— С вами обходятся так милосердно, как вы, наверное, никогдане обходились со своими пленниками. Советую воспользоваться моиммягкосердечием. Если же испанцы на Эспаньоле пощадят вас, когда вы тамвысадитесь, возвращайтесь к своей охоте и копчению свинины — для этого выгодитесь лучше, чем для моря. А теперь убирайтесь.
Но Истерлинг не сразу покинул фрегат. Он стоял, широкорасставив сильные ноги, и, покачиваясь, всё сжимал и разжимал кулаки. Наконецон принял решение:
— Оставьте мне этот корабль, и на Тортуге, когда я тудадоберусь, я уплачу вам четыреста тысяч испанских реалов. По-моему, это для васвыгоднее, чем пустое злорадство, если вы просто высадите нас на берег.
— Поторапливайтесь! — только и ответил ему Блад, но ужеболее грозным тоном.
— Восемьсот тысяч! — воскликнул Истерлинг.
— А почему не восемь миллионов? — с притворным изумлениемспросил Блад. — Обещать их столь же легко, как и нарушить подобное обещание. Яв такой же мере готов положиться на ваше слово, капитан Истерлинг, как поверить,что в вашем распоряжении имеется восемьсот тысяч испанских реалов.
Злобные глаза Истерлинга прищурились. Скрытые чёрной бородойтолстые губы плотно сомкнулись, а потом слегка раздвинулись в улыбке. Разничего нельзя добиться, не открыв секрета, так он промолчит. Пусть Блад утопитсокровище, которое ему, Истерлингу, во всяком случае уже не достанется.
Эта мысль доставила пирату даже какое-то горькоеудовлетворение.
— Надеюсь, мы ещё когда-нибудь встретимся, капитан Блад, —сказал он с притворной угрюмой вежливостью. — Тогда я вам кое-что расскажу, ивы пожалеете о том, что сейчас творите.
— Если мы с вами когда-нибудь встретимся, не сомневаюсь, чтоэта встреча послужит поводом для многих сожалений. Прощайте, капитан Истерлинг,и помните, что у вас есть ровно пятнадцать минут.
Истерлинг злобно усмехнулся, пожал плечами и, резкоповернувшись, спустился в ожидавший его ялик, покачивавшийся на волнах.
Когда он сообщил решение Блада своим пиратам, они впали вдикую ярость при мысли, что им предстоит лишиться своей добычи. Их неистовыевопли донеслись даже до «Синко Льягас», заставив Блада, не подозревавшего обистинной причине их возмущения, презрительно усмехнуться.
Он смотрел, как спускали шлюпки, и вдруг с удивлениемувидел, что эта разъярённая вопящая толпа внезапно исчезла с палубы«Санта-Барбары». Прежде чем покинуть корабль, пираты кинулись в трюм,намереваясь увезти с собой хоть частицу сокровищ. Капитана Блада сталораздражать это промедление.
— Передайте Оглу, чтобы он пустил ядро в их бак. Этихнегодяев следует поторопить.
Грохот выстрела и удар двадцатичетырёхфунтового ядра,пробившего высокую носовую надстройку, заставили пиратов в страхе покинуть трюми устремиться к шлюпкам. Однако, опасаясь за свою жизнь, они сохранялинекоторое подобие дисциплины — при таком волнении шлюпке ведь ничего не стоилоперевернуться.
Мокрые лопасти вёсел засверкали на солнце, шлюпки отплыли отгалиона и стали удаляться в сторону мыса, до которого было не более двух миль.Едва они отошли, как Блад скомандовал открыть огонь, но тут Хагторп вцепилсяему в локоть.
— Погодите-ка! Стойте! Смотрите, там кто-то остался!
Блад с удивлением посмотрел на палубу «Санта-Барбары», потомподнёс к глазу подзорную трубу. Он увидел на корме человека с непокрытойголовой, в панцире и сапогах, по виду совсем не похожего на пирата; человекотчаянно размахивал шарфом. Блад сразу догадался, кто это мог быть.
— Наверное, какой-нибудь испанец, которому Истерлинг забылперерезать глотку, когда захватил галион.
Блад приказал спустить шлюпку и послал за испанцем шестерыхлюдей под командой Дайка, немного знавшего испанский язык.
Дон Ильдефонсо, которого безжалостно оставили погибать наобречённом корабле, сумел освободиться от своих пут и теперь, спустившись наякорную цепь, ожидал приближающуюся шлюпку. Он весь дрожал от радостноговолнения: ведь и он сам и его судно с бесценным грузом были спасены! Этовнезапное избавление казалось ему поистине чудом. Дело в том, что, подобнокапитану сторожевого судна, дон Ильдефонсо, если бы даже и не распозналиспанской постройки корабля, так неожиданно пришедшего ему на выручку, всёравно решил бы, что перед ним соотечественники, так как на «Синко Льягас»продолжал развеваться испанский флаг.
И вот, не успела ещё шлюпка подойти к борту «Санта-Барбары»,как испанский капитан, захлёбываясь от возбуждения, уже рассказывал Дайку, чтопроизошло с его кораблём и какой груз он везёт. Они должны одолжить ему десятокматросов, и вместе с теми шестью, которые заперты в трюме «Санта-Барбары», онсумеет благополучно добраться с сокровищами до Санто-Доминго.
