всех непредвиденных опасностей? – с некоторой иронией поинтересовался Илья Семенович.
– А почему бы и нет? – нарочито бодрым голосом произнес Дубко. – Других уберег – уберегу и вас. Можете не сомневаться.
Глава 8
Аэродром, на который приземлился самолет, представлял собой длинную утрамбованную грунтовую полосу без всякого покрытия. Невдалеке виднелись несколько приземистых строений, сооруженных, как казалось, на скорую руку. Вдалеке, на другом краю полосы, застыли два небольших самолета.
Спецназовцы, прихватив все привезенное с собой снаряжение, вышли и первым делом внимательно осмотрелись.
– Да уж, действительно – точка номер двадцать семь! – хмыкнул Дубко. – Самое подходящее название. Ладно, сейчас нет дождя. А если бы дождь? Ведь здесь же моментально образовалось бы болото. И как бы мы приземлились? Что, с парашютами прыгать? Мы бы, конечно, прыгнули. А как же профессор?
– Приземлились – и ладно, – махнул рукой Рябов. – Что теперь-то горевать, задним числом… Лучше глянь, какая вокруг красота!
Взлетную полосу обступали густые заросли, на первый взгляд просто-таки непролазные. В зарослях на разные голоса верещала какая-то живность.
– Да уж, красота… – проворчал Дубко. – В такой-то красоте всяким вурдалакам как раз и водиться… Уж не они ли это орут? Голоса-то какие противные, прямо-таки вурдалачьи!..
– Что, он у вас всегда такой? – шепнул профессор, обращаясь к Богданову и указывая на Дубко.
– Какой такой? – рассеянно спросил Богданов, озираясь.
– Ну, всем и всеми недовольный? – уточнил Илья Семенович.
– Нет, что вы! – улыбнулся Богданов. – Это он так настраивается на работу. А вообще он замечательный человек, не сомневайтесь. Незаменимый. Да мы здесь все незаменимы – всяк по-своему.
– Будем считать, что вы меня успокоили, – с некоторым сомнением в голосе произнес профессор. – Да, джунгли… Настоящие азиатские джунгли! Даже не верится. Вот уж и впрямь – не думал не гадал…
– Жизнь полна неожиданностей, – сказал Богданов. – В конце концов, и сама жизнь – неожиданность. Разве не так?
– Нет, вам определенно нужно податься в науку! – решительно произнес профессор. – Вот ведь – вы даже выражаетесь афоризмами! Жизнь – это неожиданность! Замечательный афоризм! А главное, по существу и незатасканный! Способность изъясняться афоризмами есть первый признак научного ума. Запомните это, юноша!
– Обязательно запомню, – улыбнулся Богданов. – Больше того – когда-нибудь мы с вами вернемся к этому разговору. А пока займемся более прозаичными делами. Гляньте – к нам уже идут. Возможно, нам понадобятся ваши услуги как переводчика. Будьте готовы.
К спецназовцам действительно приближались люди – четыре человека. Судя по внешности, это были вьетнамцы. Все они были одеты в форму защитного цвета.
– А вот и хозяева, – сказал Федор Соловей. – Значит, где-то должен быть и оркестр…
– Будет тебе и оркестр, – проворчал Дубко. – Без оркестра в нашем деле ну просто никак.
Четверо вьетнамцев, а это были мужчины разных возрастов, подошли к спецназовцам и остановились. Какое-то время спецназовцы и вьетнамцы молча смотрели друг на друга, а затем один из вьетнамцев, по-видимому, старший, произнес на русском языке:
– Здравствуйте. Так вы и есть те самые специалисты, которые должны были прибыть к нам из Москвы?
– Да, – коротко ответил Богданов.
– Это вся ваша команда? – В голосе вьетнамца послышалось легкое удивление.
– Вся, – все так же коротко ответил Богданов.
– Что ж, хорошо… – Вьетнамец помолчал, затем взглянул на своих спутников и сказал несколько коротких фраз на родном языке.
Один из вьетнамцев также что-то произнес на родном языке, а двое других лишь переступили с ноги на ногу.
– Удивляются, что нас так мало, – шепнул Илья Семенович Богданову. – Похоже, они думали, что нас будет целый отряд.
– Нам поручено встретить вас и ответить на все ваши вопросы, – сказал старший вьетнамец. – И помочь вам. Меня зовут Ван. Это мои помощники. Их зовут Вуй, Зунг и Тин.
Назвали свои имена и спецназовцы – только имена, и ничего другого. Илья Семенович, помешкав, также назвал свое имя.
– Чем мы можем вам помочь? – спросил Ван.
– Где вы научились говорить по-русски? – спросил Богданов у Вана.
Вопрос этот был непраздный. Если ты в силу обстоятельств вынужден иметь дело с каким-то человеком, то ты об этом человеке должен знать все. Ну или почти все.
– Я учился в Советском Союзе, – ответил Ван. – Окончил школу милиции. Теперь вот воюю.
– Понятно, – сказал Богданов и задал следующий вопрос: – И давно воюете?
– С самого начала, – ответил Ван.
– А ваши спутники? – спросил Богданов.
– Они – тоже, – ответил Ван и едва заметно усмехнулся. – Мы – люди обстрелянные. Кажется, так говорят у вас в Советском Союзе?
– Говорят, – подтвердил Богданов. – Ваши товарищи тоже знают русский язык?
– Нет, – ответил Ван. – Только я.
– А английской язык вы знаете? – спросил Богданов, причем спросил не по-русски, а по-английски. – Лично вы или ваши помощники?
Однако очень было похоже, что никто из четырех вьетнамцев английского языка не знал. Во всяком случае, вид у них был недоуменный.
– Простите, но нам непонятно, что вы сейчас сказали, – произнес Ван.
– Это я так… – усмехнулся Богданов. – Спросил, знаете ли вы английский язык, но вижу, что нет.
– Чем мы можем вам помочь? – повторил вопрос Ван.
– Для начала нам нужно где-то обосноваться, – сказал Богданов. – А затем мы зададим вам вопросы. Вопросов будет много… Ну а дальше увидим, что к чему.
– Понятно, – сказал Ван. – Обосноваться придется в нашем лагере. Но только он не здесь, а в джунглях. В шести километрах от аэродрома.
– И пройти эти шесть километров нам придется пешком? – спросил Дубко.
– Конечно, – ответил Ван. – Метро здесь нет. Это не город, а джунгли. Мы вас проведем.
– Ну тогда все в порядке! – сказал Дубко. – Все как и положено. Илья Семенович, как вы смотрите на небольшую прогулку по самым настоящим джунглям? Всего-то шесть километров. Выдержите?
– Молодой человек! – с достоинством ответил Илья Семенович. – В былые годы, в бытность мою младшим научным сотрудником, я хаживал и не такие расстояния. По сибирской тайге, по северным болотам. А это, доложу я вам, ничуть не проще, чем хождение по джунглям!
– И зачем же вы этого делали? – спросил Дубко. – Спрашиваю из чисто научного интереса.
– Ну как же, – ответил Илья Семенович. – Участвовал в исследовательских экспедициях.
– Золото искали, что ли? – спросил Дубко.
– В каком-то смысле можно сказать и так, – согласился профессор. – Золото… Искал людей, которые не забыли еще всякие старинные слова, песни, поговорки… Записывал…
– Это зачем же? – удивился Дубко.
– Затем, что это наша родная речь, – ответил профессор. – И в ней важно каждое слово. Даже такое, которое уже никто и не употребляет.
– Вот ведь как, – задумчиво проговорил Дубко. – Оказывается, и такое дело существует на земле. Мирное, хорошее дело… Ладно. Давайте-ка
