же семья функционировала так, как она функционировала сейчас, потому что Марио должен был доверить кому―то свою жизнь, и этим кем―то был я. Я доказал свою ценность. Загвоздка была в том, что если бы я не справился, они бы меня убили. Мафия не благоволила никому из―за чувств. Они делали это, потому что это было выгодно им.
Кэти уставилась на своего умирающего парня и прикусила губу, качая головой в ответ на то, что я ей сказал.
― Ты хочешь отвезти его в больницу? ― спросил я, зная, что сыплю соль на ее раны. Мне было все равно. Боль от потери моей бывшей невесты питала гнев, который я испытывал по отношению к ней.
― Я просто не люблю страдать, Ром. ― Она вздохнула, и часть уверенности покинула ее. ― Где здесь ванная комната?
Забавно, когда кто-то, кто не был членом семьи, спрашивает что-то подобное. Они думают, что это место, где есть общие удобства для них. Тем не менее, я поддержал ее. Повернул голову в сторону белой двери в темном углу с красной табличкой «Выход» над ней. Она вела в задний коридор. Как и торговый центр, это помещение было большим, и коридор вел в другие комнаты, где мы держали вещи, через которые никто не должен был проходить. Она бросила последний взгляд на Джимми. Теперь он не реагировал, из его тела вышло достаточно крови, чтобы он не почувствовал, как его настигает смерть. Она вздрогнула и быстро пошла вперед сама, как будто я не собирался указывать ей дорогу.
― Эй! ― крикнул я ей вслед, когда она толкнула ручку двери и пронеслась в нее. Один датчик движения зажегся. И как только дверь закрылась, Каталину вырвало прямо в побитый мусорный бак, который стоял за углом.
Глава 4
КЭТИ
Смотрела ли я на Джимми с любовью или жалостью?
Сочувствием или ненавистью? Могла ли я чувствовать и то, и другое в тот момент?
Мое тело содрогнулось при мысли о нем на полу, корчащемся от боли. Или, может быть, это была мысль о том, что мне больше никогда не придется делить с ним постель.
Отвезла бы я его в больницу, если бы у меня была такая возможность? Или, что еще лучше, если бы это была я, мой парень отвез бы меня туда?
Ответом на этот последний вопрос было громкое «нет».
Мне нужно было помнить об этом, помнить свое место.
Одна хлипкая дверь отделяла меня от комнаты, полной мужчин, готовых в одно мгновение всадить пулю мне в голову. А я стояла в коридоре с цементными стенами и тусклым освещением с человеком, который только что нанес множество ножевых ранений моему парню. Я была готова к тому, что страх пронзит меня насквозь и заставит трястись от ужаса. Ром был на целую голову выше меня, а его плечи были шире, чем я помнила. Он был больше, мускулистее, чем я помнила. Татуировки покрывали его шею и руки, словно хотели окутать его всеми своими порочными знаками.
В моей реакции на то, что он смотрел на меня с отвращением, был не страх, а раздражение и, возможно, немного жара. Это раздражало меня еще больше.
Я схватилась за металлический край мусорного бака, чтобы не упасть, и вытерла рот тыльной стороной другой руки.
― Не могла подождать до ванной, чтобы устроить всю эту драматическую рвоту? ― выпалил он.
― О, мне очень жаль. Тебя это беспокоит? ― Я отшатнулась, удивленная тем, что оказалась достаточно быстрой в моем состоянии, чтобы бросить в него язвительный взгляд. Но я была более чем готова. Если бы наступила ему на ногу каблуком, был бы он тогда таким бесстрастным? ― Человек, с которым я жила последний год, умирает там, на полу.
― Тогда, я думаю, мы опоздали с его убийством на год, ― проворчал он и указал на дверь с черной облупившейся краской справа от нас.
― Ты можешь идти. Мне не нужен эскорт до ванной. ― Я откинула волосы на плечо, готовая оставить весь этот инцидент позади, когда он схватил меня за руку и толкнул в ванную. Он последовал за мной и повернулся, чтобы закрыть за нами дверь.
Когда он обернулся и увидел, что я зашипела, собираясь закричать, его рука метнулась к моему рту. Я вцепилась в его предплечье, где татуировки доходили до запястья. Не могла заставить его сдвинуться с места ни на дюйм. Когда он сделал шаг ближе, вздрогнула и прикрыла грудь.
Я бывала здесь раньше. И знала, как это делается. Однако сегодня не планировала этого. Ром никогда не был похож на человека, который использует женщину в своих интересах, и к этому времени я уже довольно хорошо понимала мужчин, которые это делают. Думала, что сегодня все будет по-другому, что Марио теперь защищает меня, что, возможно, мое продвижение к тому, чтобы стать частью семьи, означает, что мое тело не будет выставлено на продажу.
Думаю, мне тоже придется отбиваться от этого человека.
Его темные глаза вспыхнули гневом, и он вдруг стал выглядеть больным.
― Я здесь не для того, чтобы причинить тебе боль, Кэти. Господи. ― Его хватка на мне ослабла. ― Я мог бы сделать это в коридоре, если бы захотел. Мне нужно, чтобы ты отвечала на вопросы без криков, хорошо?
Я кивнула, возможно, немного энергично, желая сделать все возможное, чтобы как можно скорее увести его.
― Послушай. ― Он присел так, что наши глаза оказались на одном уровне. ― Помни, это всего лишь я. Мальчик в твоей комнате. Ты Клеопатра, ясно?
Я вопросительно посмотрела на него. Я все еще носила ожерелье, и его палец потянул за цепочку. Она выпала из моего свитера и сверкнула на свету.
― Помни, ты стояла в пространстве, полном мужчин, сегодня ночью и в ту ночь, когда я встретил тебя. Никто не причинил тебе вреда. Ты держишь карты, да? Не бойся меня. Я здесь не для того, чтобы причинить тебе вред, ― повторил он, но затем наклонил голову, как будто обдумывая это. ― По крайней мере, пока нет.
Я изучала Рома, его сильную челюсть, то, как тыльной стороной ладони он провел по моей ключице, словно успокаивая меня. В одно мгновение, когда мы стояли там, в той маленькой ванной, нашла все, чего мне не хватало, с тех пор как потеряла отца.
Внезапно почувствовала надежду в
