— Эй, послушайте! Тут вот человек из Франции просит присылать ему банки из-под газировки, пива и соков. Он их много лет собирает. И куда он их только складывает, собранные со всего света? Наверное, квартира у него громаднейшая, все вмещает, и полки для них специальные есть. А вот как называется такой коллекционер? Рома, знаешь?
Ромка задумался.
— Значит, так. Виттафил коллекционирует сигареты, стилофил — карандаши, филуменист — спичечные этикетки, серпентафил — змей. А банки… Это я тоже знаю. Потом скажу.
— А брелоки? — спохватился Славка. — Я к вам вообще-то пришел, чтобы сказать, что я тоже решил стать коллекционером. Помнишь, Роман, ты мне вчера предложил брелоки собирать? А я сказал, что у меня четыре штуки есть. Так вот, их уже не четыре, а восемнадцать. За один-единственный день я столько насобирал. У папы нашлось кое-что, у мамы, Витька Коробков дал, и еще два я купил. Вот, смотрите.
Он принес из прихожей оставленную там сумку и вытащил из нее целую кучу разнообразных побрякушек. Лешка с удовольствием принялась их разглядывать.
— Красивые. Особенно вот этот, с Эйфелевой башней. Я значок на него похожий видела, и кулон у меня такой был, куда-то делся. Подожди, Славик, я тебе тоже кое-что подарю.
Она порылась в столе и торжественно вручила ему несколько завалявшихся там брелоков.
Охотно приняв подарок, Славка обратился к Ромке.
— Так как такой коллекционер называется? То есть как я сам теперь называюсь? Ты мне хотел сказать, помнишь, у киоска, да Дик помешал, а потом мы дядю Витю с Клещом встретили.
Но Ромка ничего не ответил, а пошел в ванную, потом в туалет, потом опять в ванную.
Славка дернул дверь — она оказалась закрытой.
— Слово-то скажи, — стараясь перекричать шум воды, крикнул он.
— Не слышу, — раздалось в ответ.
— Не понимаю, почему он не хочет назвать мне слово, — вернувшись в комнату, недоуменно сказал Славка.
Лешка пожала плечами.
— Понятия не имею. Может, сам не знает? Чай будешь пить? Я согрею.
— Нет, спасибо. Меня бабушка давно ждет. Пока. До завтра.
— До завтра, — ответила Лешка.
Подхватив свою сумку, Славка ушел, а она задумчиво проговорила:
— И каким оно будет, это завтра?
«МИНА» В ТРОЛЛЕЙБУСЕС огромным волнением Лешка ждала следующего дня. И вовсе не из-за Клеща, хоть и жутко его боялась. Но не придет же он прямо завтра. Он или кто-то еще сначала позвонить должен, спросить, где она живет, а уж потом идти грабить. Стало быть, она еще успеет поволноваться. А, по правде говоря, Лешка не очень-то верила в эту Ромкину затею, несмотря на то, что сама ее поддержала.
Переживания ее лежали совсем в другой плоскости. Оказавшись у Венечки, она могла осуществить свое намерение — написать Артему большое письмо, но сомневалась: а стоит ли? Он не пишет, так почему должна она? С другой стороны, когда еще доведется остаться с Интернетом наедине, без свидетелей, чтобы никто не заглядывал через плечо и не любопытствовал, чего она там стучит.
И настало утро. Дождавшись, когда мама уйдет, Лешка тоже улизнула из дома. Венечка проводил ее в свою комнату и убежал в школу. Лешка включила компьютер, жутко волнуясь, открыла свой почтовый ящик — он оказался пуст. Эх, если б Артем знал, как она ждет его писем и как боится, что их больше не будет.
Лешка опечалилась и задумалась. Как найти такие слова, чтобы он это понял?
«Здравствуй, Артем!» — отстучала она и стала думать над продолжением.
Нужные слова в голову не приходили, и Лешка решила без дела не сидеть, а навести порядок в Венечкиной комнате. Она сходила за веником и подмела пол. Потом стала протирать от пыли книги и подоконник, под руки попалась телефонная трубка, она обтерла и ее и усмехнулась, вспомнив о брате. Ромка в школе небось весь извелся, думая, что от желающих купить Шильдера отбоя нет. Смешной он. Одни рассуждения о Пушкине чего стоят. Но, конечно, жаль, что во времена Пушкина не было компьютеров.
В следующий миг ей на память пришло письмо Татьяны к Онегину и то, как они в классе обсуждали животрепещущий вопрос: может ли девочка первая написать мальчику о своих чувствах? Тогда в классе все пришли к единодушному мнению, что может, потому что она ничуть не хуже мальчика, и заговорили о равноправии мужчин и женщин. А Лешка вдруг вздернула нос и заявила, что она совсем не хочет быть похожей на пушкинскую Татьяну. Пусть все хотят, а она — нет. Татьяна, конечно, девушка замечательная, но несчастливая, а она такой быть не желает и потому никогда в жизни не станет навязываться.
Вспомнив об этом, Лешка решила ничего такого Артему не писать, а просто рассказать ему о том, какие события произошли у них в последнее время и зачем она пришла к Венечке. Ведь будь Артем с ними, он, конечно, придумал бы что-нибудь более стоящее, чтобы поймать Клеща, а не затевался бы, подобно Ромке, с глупыми объявлениями.
И она вернулась к компьютеру и отстучала длинное письмо о непонятной краже книг у Славкиного дяди Андрея Александровича, отравлении слесаря дяди Вити и, разумеется, о том самом типе, неуловимом страшном бандите, кличка которого, как оказалось, Клещ. А еще она вспомнила, что человек, встретившийся Славкиному дяде в аэропорту, провожал сына в Англию и попросила Артема разузнать, не учится ли с ним какой-нибудь мальчик, отец у которого — библиофил.
«Это, конечно, маловероятно, школ в Англии много, — написала она, — но все может быть».
Она отправила письмо, и тут раздался телефонный звонок. Неужели заказчик? Или сам Клещ?
Трясущимися руками Лешка взяла трубку и хрипло сказала:
— Алло.
— Это вы Шильдера продаете? — услышала она дребезжащий старческий голос.
— Д-да, мы.
— Что именно?
— А что вас интересует? — вопросом на вопрос ответила Лешка.
— Полное собрание. Оно у вас есть?
— Конечно.
— А переплеты именные? — въедливо спросил старичок.
— Что? — Переплеты, спрашиваю, именные? Пойди сама посмотри, если взрослых нет дома.
Лешка опустила телефон и задумалась. Что ему ответить? Она понятия не имела, о чем говорит ее собеседник. Но раз он так спрашивает, значит, именные переплеты лучше, чем неименные. И она подняла трубку.
— К-кажется, да, именные.
— А инициалы на них какие? — не отставал старичок.
— Я не знаю. Книги у папы в комнате, а дверь закрыта, и я не могу на них сейчас посмотреть, — неуклюже соврала Лешка.
— Тогда запиши мой домашний номер, и пусть со мной свяжутся твои родители.
Лешка записала — мало ли? — хотя старичок на подозреваемого никак не тянул. Настоящий преступник ни за что не дал бы ей номер своего домашнего телефона. Но что такое именно переплет?
