стороны от дверей в гостиную. Каждый держал в руке револьвер с взведённым курком.
— Кто? — спросил Фарини.
— Жилотдел! — ответ был произнесён уверенным женским голосом. — Фролов Антон Павлович?
— Да.
— У вас долг перед жилтовариществом. Потрудитесь его оплатить до того, как уедете из страны!
— Долг? Какой ещё долг?
— Откройте, и мы во всём разберёмся.
— Секунду…
Звук отпираемого замка, скрип дверей, глухой удар.
— Молчать, сволочь! — прямо на середине фразы голос из женского превратился в мужской.
Чудеса да и только!
В зал стремительно ворвались четверо в масках и… женщина, высокая, с квадратными плечами, не самая привлекательная, но… женщина.
Мы с Осипом одновременно шагнули из укрытий.
— Бросай оружие! Лапы кверху!
Бандиты оцепенели, двое из них были вооружены револьверами…
— Ну! — потребовал я.
Оружие глухо упало на паркет. Грабители вздёрнули руки к потолку.
Я с интересом посмотрел на дамочку. Было в ней что-то… неестественное. Какая-то фарфоровость лица, неуклюжесть поведения… Нет, если нарочито не присматриваться, она ничем не отличалась от многих представительниц своего пола, разве что выглядела чуть грубовато… Но для меня всё сразу стало ясно.
— Привет, Ян! — усмехнулся я. — Смени парик — этот тебе не идёт!
— Гриша… ты?
Роман бросил на меня удивлённый взгляд. Ну да, я не посвящал его во все детали, не говорил, что во главе шайки будет артист Ян Краснопролетарский, способный на чудеса перевоплощения: священник, батька Махно, одноногий солдат, теперь ещё и дамочка средних лет и наружности.
— Я!
На актёра что-то нашло, он вдруг ринулся на меня — даже не знаю, задушить, вырвать из рук наган… может и вовсе с отчаяния.
Осип опередил меня, встретив деятеля искусств мощным джебом в переносицу. Ян словно влетел в каменную стену, замер и упал как подкошенный, на его лице сразу выступила кровь.
— Есть ещё желающие? — мрачно осведомился Шор.
Желающих больше не было.
Я стянул маску с одного из злодеев. Ничем не примечательная, можно сказать — обычная физиономия. На глаза мне прежде не попадалась.
— Фамилия.
— Наумов, — угрюмо откликнулся он.
Хоть в драку не лез — и то ладно.
— Где работаешь, Наумов?
— Техник на кинофабрике.
— Скажи техник, на чём вы сюда добрались?
— На извозчике.
— И где он сейчас?
— У подъезда. Ждёт, когда вернёмся.
— Понятно.
Я перевёл взгляд на Савиных.
— Рома, сбегай…
— Щаз.
— Только повежливей… Не факт, что извозчик из банды.
— Разберёмся.
Подняв пришедшего в чувство Краснопролетарского, мы посадили его вместе с остальными налётчиками в углу комнаты, связав по рукам и ногам. Я даже засунул им в пасти кляпы. Обошлось без пальбы, надеюсь, дальше пойдёт и без криков.
Савиных привёл с улицы кучера — на вид обычного городского ваньку-лихача.
— Вот, было при нём, — Рома положил на стол финку и кастет. Понятно, время сейчас такое, что мирному обывателю порой приходится брать защиту себя в свои же руки, однако набор всё равно не джентльменский.
— Думаю, он тоже из них, — Савиных покосился на связанных бандитов.
— Ладушки. Тогда определяй его к ним.
— А я! — напомнил о себе циркач.
— Ах да! — сделал вид, что забыл о нём, я. — Вы, Фролов, пока тут посидите — поможете моим товарищам держать шайку под охраной.
— Угу! Если что — я им! — махнул гирей Фарини.
— А вот этого не надо… Не приведи господь, убьёте!
Я направился к выходу.
— Гриш, ты куда? — окликнул Савиных.
— Как куда? К Френкелю, конечно. Расскажу ему о нашем улове.
Глава 9
На этот раз в «офисе» Френкеля меня встретили не в пример спокойнее, «выключать» охрану Нафталия Ароновича не пришлось. Хотя, конечно, порцию недовольных взглядов исподлобья я получил. Уж чего-чего а мой прежний визит тут многим хорошо запомнился.
Сам теневой хозяин Одессы в этот момент был занят переговорами по телефону — это у нас, в угрозыске, не в каждом кабинете стояли аппараты, а у гражданина Френкеля их было сразу две штуки. Шикарно жить не запретишь!
Речь шла о поставке крупной партии апельсинов, и я не применил прибегнуть к классике.
— Грузите апельсины бочками!
Френкель удивлённо заморгал.
— Как ваше ничего, Нафталий Аронович? — продолжил я как ни в чём ни бывало.
Одесский олигарх мгновенно закруглил телефонную беседу и даже соизволил оторвать тощий зад от мягкого кресла, чтобы меня поприветствовать.
— Григорий Олегович… Надеюсь, на этот раз у вас всё в порядке?
— Лучше не бывает! — заверил я и бесцеремонно плюхнулся на небольшой диванчик с изогнутыми резными ножками и высокой спинкой. — Я свой уговор выполнил, жду, так сказать, ответный ход с вашей стороны…
— Хорошие новости! За такие и выпить не грех! Что-нибудь желаете: шампанское, виски, ликёр? — вопросительно посмотрел он.
— Кофе найдётся? — не стал оригинальничать я.
— Конечно-конечно! — Френкель поднял со стола небольшой колокольчик и потряс им, извлекая мелодичный звук.
Мода на барышень-секретарш до преступного мира Одессы ещё не дошла, поэтому вместо длинноногой и большегрудой красотки в дверном проёме нарисовался силуэт совсем недоброго молодца в брюках, свежей рубашке и полосатой жилетке. Волосы у секретаря были наобриолинены как у героя бродвейского мюзикла. В глазах застыло угодливое выражение.
Тем не менее я заметил, что его правая рука подозрительно заведена за спину. Не удивлюсь, если в ней зажат какой-нибудь пистолетик.
— Фима, сделай мне и товарищу кофеёчку…
Френкель снова взглянул на меня:
— Может, всё-таки по паре капель коньячку? Исключительно для согрева…
— Не люблю мешать хорошие напитки, — улыбнулся я. — Только кофе… И без сливок и сахара.
— Слышал? Две чашки кофе… — продолжил Френкель.
Секретарь кивнул и исчез за дверями. Жаль, я так и не рассмотрел, что он прятал за спиной.
— Когда я смогу увидеть ваш… улов? — поинтересовался Нафталий Аронович.
— Э, так дела не делаются! — воскликнул я с немым укором в очах. — Речь шла о том, что я сдаю весь «товар» Папе. О посредниках мы не договаривались.
— Да, но как вы себе это представляете? Не могу же я идти к Папе без предварительной проверки, — вполне резонно заметил Френкель.
— Другими словами, вы обвиняете меня во лжи, — усмехнулся я.
