меня возить.
– Водителя еще не нашли?
– Пока этап собеседований. Папа говорил, что, может, через пару недель уже кто-то будет.
– А почему бы Леле тебя разок не отвезти?
Я не выдерживаю и смеюсь.
– Это что, шутка такая?
– Почему? Я серьезно. Она ведь может тебя выручить.
– Не может.
– А если я ее попрошу?
– Только попробуй! – серьезно предупреждаю его я. – Леля очень ревностно относится к своим вещам, так что в итоге достанется и тебе, и мне. Ей и так не очень нравится, что ты меня возишь, а если ты еще и просить за меня начнешь…
– Я не вещь, – холодно замечает Ярослав.
– Прости, конечно, ты не вещь, я просто плохо сформулировала, но… ты ведь понял, о чем я?
– О том, что вы терпеть друг друга не можете? – усмехается он. – Понял, не дурак. А почему, кстати, у вас такая вражда?
Я растерянно замираю и пытаюсь подобрать слова, потому что… Ну это не вражда. Вражда – это когда оба человека терпеть друг друга не могут, а в случае с сестрой это скорее односторонняя неприязнь, потому что я в целом против нее ничего не имею. А вот она меня не любит и никогда не любила. Почему? Не знаю.
Может, мама как-то неправильно делила внимание между нами? Потому что я помню, как мама довольно много возилась со мной, пока я была маленькой: книжки мне читала, рисовала со мной, возила в магазин за игрушками. И помню, как Леля постоянно кричала, что я чужая и что меня подбросили. Одна раз мама ее за это сильно наказала, и с тех пор Леля эти слова стала говорить мне шепотом и тайком от родителей. А я ревела, бросалась на нее и начинала ее бить.
– Мама, Нюта опять ко мне лезет! – вопила Лена.
– Это она первая начала!
А мама устало вздыхала и говорила с укором: «Девочки, не ссорьтесь, ну вы же сестренки».
И если эти детские ссоры я хоть немного могу понять, то что сейчас Леля со мной не поделила – непонятно. Очевидно ведь, что именно она – гордость семьи, а я как раз та самая белая ворона, которую будут рады сплавить хоть в Лондон, хоть в Африку, лишь бы глаза не мозолила. Потому что родителей я разочаровала по всем фронтам: школу закончила с тройками, в университет не пошла, светскую жизнь не веду, зато все свободное время сижу и рисую картинки, которые никому не показываю.
Я вдруг понимаю, что Ярослав все еще ждет от меня ответа, поэтому уклончиво говорю:
– Просто мы очень разные. Далеко не все сестры и братья дружат, это нормально.
– Ну я в семье один, так что я далек от этого, – усмехается Ярослав.
Я стараюсь не смотреть на него, потому что иначе есть опасность залипнуть взглядом на этих широких плечах, на крепкой смуглой шее и на невероятной красоты руках, которые так уверенно лежат на руле. Я не знаю, почему он меня завораживает. Зато прекрасно знаю, что это неправильно – вот так смотреть на будущего мужа своей сестры.
– Слушай, – меняет он тему, – а почему ты сама не водишь? Это же несложно и удобно. Не будешь ни от кого зависеть.
– У меня есть права, – признаюсь я. – Но я так и не смогла сесть сама за руль.
– Почему?
– Боюсь.
– Что ж, Нюта, я думаю, я могу тебе в этом помочь, – ухмыляется Ярослав. – Преодолеем твой страх.
– В смысле?
– Буду тебя учить водить. И сразу говорю, что отказы не принимаются.
– Нет, спасибо, – качаю я головой. – В этом нет никакого смысла. Есть вещи, которые не созданы друг для друга. Например, я и машина.
– Кто тебе такое сказал, Нюта?
– Я сама знаю. Ярослав, ну правда…
– Зови меня Яр, – вдруг просит он и улыбается так, что у меня дыхание перехватывает. – А то я себя как на совещании чувствую. Ярослав, а что вы думаете о росте прибыли в следующем квартале? Ярослав, принести вам кофе?
Я не выдерживаю и смеюсь.
– Хорошо! Яр, так вот с вождением…
– Это свобода, Нюта, – перебивает меня он. – Свобода и независимость. Только представь! Ты в любой момент можешь сесть за руль и поехать куда хочешь. И никому не надо отчитываться, никого не надо ни о чем просить…
Звучит сказочно. Вот только… Я же помню этот сковывающий все тело ужас, когда я оказывалась за рулем. Права мне, конечно, выдали, но всем было ясно, что умение водить к ним, к сожалению, не прилагалось.
– Я боюсь, – тихо признаюсь ему я. – Ужасно боюсь.
– Свобода и независимость никогда не достаются бесплатно, Нюта, – замечает Яр, и звучит так, как будто он говорит сейчас о чем-то своем. – Неужели они не стоят того, чтобы преодолеть какой-то маленький страх?
– Я не знаю…
– Ну вот сегодня и попробуем, – обещает он.
– Сегодня?! Зачем сегодня? – у меня аж голос перехватывает, и я непроизвольно сжимаю пальцами ручку своей сумки. До побелевших костяшек сжимаю. – У меня сейчас занятие, а потом надо домой, и ты наверняка занят… давай в другой раз, ладно?
– В следующий четверг я не могу, – напоминает Яр. – Поэтому лучше сегодня. Закончишь рисовать свои шедевры, и поедем покатаемся. У меня как раз есть время.
– Так почему бы тебе не посвятить это время своей невесте? – неожиданно резко спрашиваю я. – При чем тут я? Зачем тебе со мной возиться?
В машине повисает молчание.
– Мне высадить тебя, развернуться и поехать к Леле? – спокойно интересуется Яр. – К чему это сейчас было, Нют? Что за истеричный выпад?
Я молчу, потому что и сама не знаю. Вырвалось как-то.
Мне не нравится, что он мне начинает нравиться. И насколько сильно мне хотелось бы провести с ним лишнее время, настолько же сильно я этого делать не хочу.
– Считай, что я просто о тебе забочусь, – наконец говорит Яр, так и не дождавшись