ощущение действительно похоже на холод или голод. Хочется эмоций, человеческого тепла.
— Голод? Так вот почему ты постоянно таскаешь мою еду.
— Мне нужны силы для физического тела. А ты попробуй питаться раз в неделю, я бы на тебя посмотрел. Кстати, о еде — за продуктами поедешь?
— Не хочу, — лениво потянулась я.
Мы сидели у камина, Егор наконец-то перестал всячески портить мне жизнь и настроение, рассказывал интересные вещи. Было уютно и тепло, не хотелось выходить на заснеженную улицу, тащиться за продуктами. Пожалуй, следующей моей покупкой должна стать машина, здесь без собственного транспорта тяжело. Нужно заработать на автомобиль, но с Егором поблизости сложно заниматься делами, он не даёт сосредоточиться.
И хотя я не думала сейчас о Егоре, мысли мои он угадал:
— Без машины здесь сложно. Мою брат забрал после смерти.
— Он продал всё, что у тебя было. Ты не пробовал с ним связаться через кого-нибудь? Сказать, чтобы он сохранил дом и машину?
— О, эта очень забавная история, — улыбнулся вдруг Егор. — Первое время брат собирался здесь жить, он и до моей смерти пил, а после вообще ушёл в запой. Продал машину и несколько месяцев бухал, не просыхая. Как ни пытался я с ним связаться, не получалось — он меня не видел. Ни выключенным светом, ни ледяной водой пьяного не напугать. Но потом появилась в его жизни «дама сердца», тоже любительница прибухнуть. И вот тут началось самое интересное. Она ведь меня видела, я познакомился с ней, представился. Сначала она не поняла, кто я. Брату всё тыкала, показать пыталась, он сказал, что я уже месяца три как мёртв. И бес дернул пошутить, что она допилась до чёртиков, а я сам чёрт. Видимо, на неё это произвело впечатление, потому что когда я появился в следующий раз, эта девица орала как бешеная! — покачал головой Егор. — Вызвала священника, он тут всё окропил, освятил, всех злых духов повыгонял, а я через неделю опять здесь. Она сбежала в этот же день, больше не пьёт, кстати, иногда вспоминает меня, крестится, — вновь улыбнулся Егор. — Но зато через неё я передал брату, чтобы он ни дом, ни вещи, ни Демона никому не отдавал. На него этот случай тоже повлиял, он как-то сразу собрался, в Москву уехал работать, но продержался недолго — потом опять запил и дом всё-таки продал. Но хозяевам оставил наставление — мои вещи из сарая не выбрасывать, собаку не выгонять. Корма пять мешков Демону купил.
— Может, ты сейчас хочешь сказать что-то брату? — предложила я. — Это он с тобой был на фото с велосипедами? Вы похожи.
— Да, это он. Не надо ничего передавать, — Егор стал чуть серьёзнее. — Он меня не слушал и при жизни, а с того света через тебя точно не услышит. Я знаю, он часто вспоминает обо мне, и этого достаточно.
Я тяжело вздохнула.
— Не начинай! — прервал мои жалостливые мысли Егор.
Тряхнув головой, я вдруг вспомнила:
— А новые жильцы? Как ты с ними ладил?
— Семья хорошая, но мужик злой очень, — поморщился Егор. — А вот жена у него, наоборот, добрая, очень набожная, она сразу поверила. Не прогоняла, подкармливала, перед мужем выгораживала. У них двое детей. Вот с малышнёй весело было — они Демона мучили весь день, но любили его. А я светом их всё время пугал: визжали, смеялись. Но муж там неадекватный. Как бы долго жена ни скрывала, кто я, говорила, что прихожу ремонт делать — детскую на чердаке. Так он у детей потом выпытал. И тогда началось: стоило мне появиться — угрозы, скандалы, крики. В суд на меня пытался подать, я ему тогда предложил эксгумацию провести, удостовериться. Если муж был дома, я сразу уходил. Как-то он взял ружьё и сказал, что пристрелит Демона, если ещё раз увидит в доме. — Егор нахмурился. — Я сказал, что превращу жизнь его семьи в ад, если он это сделает, приду и пристрелю его самого. Дети тогда отговорили отца от убийства собаки. Но он испугался, спать перестал, боялся меня, и через неделю они съехали. А потом здесь появилась ты.
— Зря твой брат дом продал, — заключила я. — Ни тебе покоя, ни новым жильцам.
— Я не жалею, — спокойно проговорил Егор. — Всё-таки любой контакт оставляет в людях память обо мне, а воспоминания — это то, чем я живу. Ты ведь, если съедешь, тоже будешь вспоминать, — усмехнулся он.
Глава 14. Настоящий Демон
Как ни лень было выходить на улицу, но за продуктами идти пришлось. Егор с Демоном тоже отправились гулять и составили мне по дороге компанию.
Снег лежал ровным пушистым одеялом, ещё мягкий, рыхлый. Егор поёжился и закутался посильнее в шарф.
— Хочешь, буду думать о тебе всю дорогу? — усмехнулась и предложила я, глядя как он скукожился.
— Это просто мороз, — отмахнулся Егор.
Дружок весело резвился, зарывался рыжей мордой в снег, а потом чихал. Пёс постоянно подбегал к Егору, тот игриво трепал его за загривок, толкал в снег, дразнил. Дружок рычал, прыгал, сердито скалился, но в то же время игриво лаял, отвечая на поддразнивания.
Мы шли вдоль леса. Я не спеша брела в одном темпе, а Егор с Дружком то отставали, то убегали вперёд. Игрались в снегу как дети. Когда пёс притащил из леса корягу, Егор закинул её вперёд, Дружок счастливо побежал за ней, а Егор пошёл рядом.
— Вы с ним два сапога пара, — заключила я, когда, повизгивая и рыча, из леса выбежал Дружок с палкой в зубах.
— Да, Демон весь в меня! — Егор взял палку у собаки и вновь швырнул её в лес. — Демон, неси!
Сунул руки в карманы и вновь поёжился.
— Ты сказал, что Демон призывает и возвращает тебя к жизни, ты это как-нибудь чувствуешь? — я смотрела на счастливую собаку и не могла понять, каким образом пёс способен воскрешать из мёртвых.
— Может, это и не из-за него, но он точно любит и нуждается во мне, — Егор вновь отобрал палку, посмеялся, покачивая корягой из стороны в сторону перед носом собаки. Он дразнил Дружка, пока пёс не начал подпрыгивать и рычать, затем деревяшка вновь полетела в лес. А Егор спокойно продолжил: — Я чувствую его потребность, может, это накапливается внутри, а потом происходит перерождение: я уже могу дышать, слышу стук сердца, становлюсь тяжёлым. Прикольное ощущение, — улыбнулся он. — Правда, хочется есть и согреться по привычке.
— А без тела ты можешь летать?
— Могу и сквозь стены, и сквозь людей, — кивнул
