Егор.
К нему опять прибежал Дружок, но Егор не закинул палку, перестал дразнить. Пёс запыхался, свесил язык и пускал клубы пара изо рта.
— Отдохни немного, — потрепал его за ухо Егор, а потом опустился и крепко обнял собаку. Пёс тут же лизнул хозяина, Егор поморщился, поднялся и вытер лицо рукавом. — Давай без слюней.
Дружок радостно завилял хвостом.
— У вас взаимно, — улыбнулась я.
Егор хмыкнул, и они странно переглянулись с собакой. Я уже видела и знаю этот взгляд у обоих.
— Демон, неси! — скомандовал хозяин.
Мне следовало этого ожидать. Пёс уцепился за мою перчатку, стащил её с руки и как ни в чём не бывало побежал чуть впереди.
— И куда он, интересно, должен её отнести?! — глядя на собачий хвост впереди дороги, поинтересовалась я у Егора. Бежать за псом и не собиралась, помня игры со шваброй.
— Откуда я знаю, — равнодушно пожал плечами Егор. — Кстати, за носок прости. Мы его где-то в лесу заиграли.
— Почему я не удивлена, — цокнула языком и крикнула псу. — Дружок, неси сюда перчатку, у меня рука мёрзнет.
— Он не Дружок, он Демон! — исправил меня Егор. — Когда ты уже запомнишь?!
— Никакой он не Демон, он же Дружок, — ласково погладила я пса, когда тот принёс «игрушку».
— Нет уж. Пока я жив, он Демон, — настаивал Егор. — Зови его только так.
— Только ты не жив, — усмехнулась я. — И пока кто-то парит в облаках, пёсель будет Дружком, да, Дружок?
Пёс искренне и радостно смотрел в глаза, улыбался, свесив язык, и вилял хвостом.
— Что ж, Демон, — обратился к нему Егор. — Катя не верит, что ты настоящий демон. Нужно ей доказать.
Дружок тут же приободрился, нетерпеливо подёргиваясь, будто ждал команды. Егор гипнотизировал собаку, давал ему мысленную команду. Я морально готовилась к «доказательству», крепче сжала кулаки, собралась.
— Демон, вали! — крикнул Егор, и пёс тут же с разбегу прыгнул на меня.
Как ни готовилась я, а, когда рыжая туша обрушилась сверху, равновесие было потеряно. Я упала в снег, он неприятно щипал кожу, но это были не все мои испытания.
— Демон, копай! — сквозь хохот скомандовал Егор.
И пёс с диким рвением начал закапывать, снега было немного, и вскоре на меня полетели ветки, листья, грязь, я закрывала лицо от мусора.
— Хватит, — уворачивалась я.
— Как зовут собаку? — навис надо мной Егор.
— Засранец! — ответила я, пытаясь откатиться в сторону. Встала на четвереньки, отползла и потом уже поднялась на ноги, обернулась к Егору, отряхиваясь. — Но не он, а ты!
Егор засмеялся и обратился к псу:
— Демон, Кате мало, нужно повторить.
— Идите вы лесом! — поправляла я шапку, отряхивала пальто. Свалить в снег — это ещё куда ни шло, но обсыпать грязью и мусором — ха границей беззаботного веселья.
— Надеюсь, ты теперь запомнила, как зовут Демона? — он усмехнулся и снял с моего рукава кусочек прелого листа.
— Вы оба несносны! — нахмурилась я, оглядывая пальто: вид как у бомжа, проспавшего до зимы под ёлкой. Бежевое пальто стало серого цвета, пожухлая трава, мелкие ветки крепко прилипли к кашемиру. — Как я в таком виде в магазин пойду?
— Снимай, наденешь моё, мы тебя здесь подождём, — легко и просто предложил Егор.
Не домой же идти переодеваться, поэтому был выбор: либо выглядеть как бомж в грязном пальто в веточках и листьях, либо надеть одежду Егора.
— Свалились же на мою голову, — бурчала я. Чёрное пальто Егора оказалось мне велико, и было видно, что оно мужское. В его одежде сохранилось тепло и запах. Я уловила тёплый, приятный аромат — мне он понравился, только это были не духи. На мгновение пришла мысль о том, Егор должен пахнуть мертвецом.
— Ну, я же не разложившийся труп, — усмехнулся он и принюхался к себе. — Даже формалином не отдаёт.
Всё время вылетает из головы, что стоит подумать, он тут же всё слышит. Я застегнулась и насупилась.
Глава 15. Прости
Я учла ошибки прошлого похода в магазин и в этот раз была более сдержана в покупках. Когда вернулась на условленное место встречи, ни Егора, ни Демона там не оказалось. Пришла домой уже в сумерках — оба сидели в гостиной. Грелись у камина, пёс, как всегда, подставил огню бок, а Егор расположился за столом и складывал мой начатый вчера пазл из двух тысяч кусочков.
— Могли бы и подождать, — буркнула я.
— То-то ты всё дорогу бузила, — не отрываясь от занятия, проговорил Егор и добавил: — Я замёрз. Но в качестве моральной компенсации почистил твоё пальто.
— Ничего себе! Мне ещё и моральная компенсация полагается? А где она была раньше, почтой России доставляли?
Егор посмотрел на меня, внимательно вглядывался. Интересно, о чём он думает?!
— Прости, — на этот раз проговорил тихо, искренне, без издёвок и иронии.
Меня отчего-то передёрнуло — так он это сказал, словно в последний раз, будто вложил в короткое «прости» всю свою жизнь. Сердце защемило от тоски, чтобы себя не выдавать, хотя он наверняка почувствует, я молча вышла из гостиной.
В замешательстве я нервно пихала продукты в холодильник. Не думала, что Егор может быть серьёзен и искренен, неужели он и вправду раскаивается? Когда захлопнула дверцу, вскрикнула — Егор стоял рядом, скрестив руки на груди. Опять напугал, молча подкрался и ждал, когда я закрою холодильник.
Сердце ушло в пятки, я прикрыла глаза и выдохнула, успокаивая сердцебиение:
— Опять ты меня напугал!
— Я не хотел, — он был подозрительно притихший, задумчивый и спокойный. Сел за стол и спросил: — Зачем ты сюда переехала?
С чего вдруг Егор заинтересовался мной и причиной переезда?
— Дом понравился, вот и переехала. Может, я всегда мечтала иметь свой дом.
— Ага, на окраине Твери, крайний, — дополнил он. — Но для этого нужна смелость.
— Мне нравится одиночество, — пожала плечами. — А здесь уютно и комфортно.
— Ты спрятаться хочешь? — уточнил он.
— Зачем мне прятаться?! Мне хорошо самой с собой, разве это плохо?
Егор не ответил, но всё смотрел на меня.
— Что не так?! — не выдержала я этого задумчивого взгляда.
— Думал, ты сбежишь уже после первого дня, — он усмехнулся, помолчал и спокойно продолжил: — Катя, на самом деле я хотел сказать «спасибо». Я очень благодарен и ценю то, что ты делаешь для меня и Демона. И прости, если где перегнул палку, у меня не было цели обидеть или ранить тебя, скорее позлить, — он вновь чуть улыбнулся. — Надеюсь, простишь мне этот вампиризм.
А потом встал и вышел. Егор опять говорил искренне, так делают, когда прощаются, и нужно сказать
