дела делают. Только в Узбекистане кулак называется бай.
— А у нас на Украине кулак зовётся куркуль, — сказал Баклан.
Ходоки толковали между собой, и из разговора видно было, что хотя кулаки в разных местах называются по-разному, действуют они совершенно одинаково: не дают хлеба рабочим, убивают верных партии людей, издеваются над бедняками. Они действуют, как враги советской власти.
— У тебя, мать, очень важное письмо, — сказали ходоки Варваре Михайловне, — ты должна передать его Владимиру Ильичу в собственные руки.
Вернулся дежурный. Он ничего не сказал ожидающим его людям, только поглядел на них полными слёз глазами.
— Товарищ, — прошептала Варвара Михайловна, — товарищ, что случилось?
И они узнали… Огромное горе постигло миллионы людей — умер Владимир Ильич Ленин.
— Ой, горе, ой, какое горе! — глухо застонал Тургунбаев и опустился на снег.
Закрыв лицо руками, беззвучно плакал Рузаев.
Варвара Михайловна стояла неподвижно, словно окаменев, только рука, протянутая вперёд, слегка дрожала — рука с письмом, на котором крупными буквами было написано: ЛЕНИНУ.
С утра до позднего вечера тысячи людей шли в Горки — прощаться с великим Лениным.
Тяжёлые двери в двухэтажном доме с колоннами были настежь раскрыты; люди входили и выходили с низко опущенными непокрытыми головами; траурные стяги спускались над входом.
Седые сумерки окутали старый парк. По заснеженной аллее медленно шёл Сталин. С непокрытой головой, в распахнутой дохе, не замечая ни мороза, ни ветра, ни снега, остановился он перед скамейкой, на которой так часто сидел со своим великим учителем и другом…
Друг… Людям больших и благородных идей с особой силой дано познать великое счастье дружбы. Такая дружба соединила некогда на всю жизнь Маркса и Энгельса в их борьбе за счастье человечества.
Такая дружба соединила их гениальных последователей — Ленина и Сталина.
Ветер раскачивал высокие деревья, снежинки кружились и таяли, коснувшись лица. На ресницах блестели слёзы… Сталин плакал.
…Поздно ночью Иосиф Виссарионович вернулся в Кремль, прошёл в кабинет.
На полках — книги, написанные Лениным; на столе — ленинские рукописи…
Сталин сел к столу и начал читать Ленина.
И в этой безмолвной беседе текла ночь. За каждой строкой, за каждой страницей возникал перед ним живой, бессмертный образ Ленина. И, как всегда бывало во время беседы с великим другом, каждое его слово рождало ответное слово, каждая мысль вызывала новую мысль. Сталин взял карандаш, придвинул бумагу.
«Мы, коммунисты, — люди особого склада, — писал он. — Мы скроены из особого материала. Мы — те, которые составляем армию великого пролетарского стратега, армию товарища Ленина. Нет ничего выше, как честь принадлежать к этой армии. Нет ничего выше, как звание члена партии, основателем и руководителем которой является товарищ Ленин…
Уходя от нас, товарищ Ленин завещал нам держать высоко и хранить в чистоте великое звание члена партии. Клянёмся тебе, товарищ Ленин, что мы с честью выполним эту твою заповедь!..»
Эти бессмертные слова великой клятвы впервые прозвучали на весь мир в скорбные, траурные дни на Втором Съезде Советов.
— Уходя от нас, товарищ Ленин завещал нам укреплять и расширять Союз Республик, — торжественно звучал с трибуны съезда голос Сталина. — Клянёмся тебе, товарищ Ленин, что мы выполним с честью и эту твою заповедь!..
Эта великая клятва Сталина стала клятвой всей партии большевиков, клятвой многомиллионного советского народа.
Настал последний час прощанья с основателем Советского государства — Владимиром Ильичем Лениным. На Красной площади, от края до края заполненной народом, царила строгая тишина.
Сталин с обнажённой головой стоял на трибуне. Десятки тысяч людей с надеждой, с безграничной верой глядели на него.
Варвара Михайловна вместе с ходоками была на площади. Она, не спуская глаз со Сталина, прижимала к груди заветное письмо.
Рузаев наклонился к ней и, словно отгадав её мысли, тихо сказал:
— Мать, письмо отдай ему… Ему отдай письмо.
Варвара Михайловна посмотрела на Рузаева, на детей, на товарищей, окружавших её, и, подняв письмо над головой, пошла вперёд, к трибуне, где стоял Сталин.
Люди расступались, давали ей дорогу. И вот она поднялась на трибуну и протянула Сталину простреленное, окровавленное письмо, на котором крупными буквами было написано: ЛЕНИНУ.
Сталин посмотрел на Варвару Михайловну, на народ и бережно взял письмо.
Весна
В Сталинграде наступила весна.
Широко разлилась Волга, затопила левый, низкий берег, отмели, луга, а на том месте, где находились острова, прямо из воды торчали деревья, уже покрывшиеся молодой, яркой зеленью.
С каждым днём становилось теплее и теплее.
Больших и малых потянуло на солнышко, на улицу, на Волгу…
Небольшой пионерский отряд отправился встречать весну за город, где на высоком пустынном берегу реки можно вволю побегать, поиграть и побродить по знаменитым историческим местам. Здесь, на этих холмах, бились русские люди с татарскими ордами хана Мамая, и самый высокий курган до сих пор зовётся Мамаевым. К этому берегу приставали быстроходные струги Степана Разина. Тут Емельян Пугачёв вёл на приступ старой крепости восставших крестьян и казаков. Это было в давние времена, но здесь же, на этих самых местах, происходили героические события, в которых участвовали отцы и братья пионеров. Здесь в боевом восемнадцатом году Красная Армия под водительством Сталина наголову разбила белогвардейские полчища. Это была историческая битва за Царицын, который по воле народа теперь был назван Сталинградом.
— А на каком холме стоял Сталин? — спросили пионеры вожатого.
— А это там, за оврагом.
— Пойдём туда!
— Пойдём!
Они побежали по дну извилистого оврага, вскарабкались наверх и очутились у подножия высокого холма.
