как кто-нибудь пересечёт черту, и я даю им это тоже.
Моё сердце ухнуло:
— Это значит, что когда мне нужен заботливый парень, ты и мне его даёшь?
— Нет, — ответил он. — Ты получаешь меня в основном таким, каков я есть. И тебе не повезло, потому что большую часть времени я — засранец.
Я взялась за ручку двери «Одиннадцатой планеты»:
— А можешь изобразить фаната комиксов?
— Что мне за это будет?
— Чего ты хочешь?
— Приготовь для меня ужин сегодня, — ответил он.
Ужин. Предлагать еду было особым делом для оборотней. Наши звериные сущности проявляли привязанность к еде. Этим все можно было донести без слов. Я забочусь о тебе. Я поделюсь с тобой тем, что у меня есть. Я буду защищать тебя. И иногда это значило: «Я люблю тебя». Я и раньше готовила ему ужин, но от того, как он это сказал, у меня по спине пробежали мурашки. Я заставила свой голос звучать небрежно:
— Договорились.
***
Владельцами магазина комиксов были студенты колледжа. Мы встретили только одного, Брюна Уэйна, невысокого блондина лет двадцати с небольшим, который слишком много времени проводил в спортзале, размахивал руками, когда говорил, и сразу же объяснил нам, что его назвали в честь дедушки, и посетовал, что ему всего одна буква до того, чтобы стать Бэтменом. Его сообщник по преступлению, христианский лидер, сегодня помогал своим родителям с мебелью. Магазин комиксов был таким же, как и все остальные магазины комиксов в Атланте. С исчезновением компьютеров бумажные книги и комиксы снова стали жизнеспособной формой развлечения, и магазин процветал.
Джим знал о комиксах гораздо больше, чем я ожидала. Они с Брюном поладили, и парень показал нам окрестности, болтая без остановки. Было очень жаль милую старушку, и они действительно получили письмо, но подумали, что это розыгрыш, потому что никто не стал бы платить такие сумасшедшие деньги, поэтому они выбросили его в мусорное ведро. А эти миниатюрные фигурки, раскрашенные вручную. Их делает местный парень. Смотри, они волшебные. Глаза дракона светятся. Разве это не наикрутейшая вещь?
К тому времени, как мы оттуда выбрались, у меня звенело в ушах, а в волосах застряло столько названий комиксов и имён супергероев, что мне пришлось бы дважды вымыть голову шампунем, чтобы всё это убрать. Но одно было ясно. В теле Брюна не было ни одной подлой косточки.
Разочарование терзало меня. Любой, кто мог призвать целый рой дженглотов, был опасен и не боялся убивать. Пока всё, что у нас было, это возможные жертвы. Для того, чтобы сотворить такую магию, требовались самоотверженность и годы практики. Никто из них не чувствовал себя настолько магически могущественным и ни у кого из них, казалось, не было таких денег, которые потребовались бы для найма кого-то с такой силой, не говоря уже о том, чтобы потратить миллион на покупку этой собственности.
Мы должны были добиться прогресса, и как можно скорее, потому что он или она попытаются закончить то, что начали. Я не могла смириться с тем, что вернусь к семье Индраяни и скажу им: «Мне так жаль, что ваша любимая бабушка умерла, потому что я была слишком глупа, чтобы понять, кто в этом виноват».
— Смотри, — сказал Джим.
К «Деликатесам Василя» подъехала машина. Из неё вышел мужчина. Ему было за пятьдесят, с волосами цвета соли с перцем. Он подошел к двери с ключами в руке. Руки дрожали, лицо было бледным, глаза налиты кровью. Он уронил ключи, наклонился, чтобы поднять их, наконец, сумел вставить один в замок, открыл дверь и вошел внутрь.
Мы с Джимом направились к его двери. Табличка «ЗАКРЫТО» изменилась на «ОТКРЫТО». Мужчина сидел в кресле, облокотившись на стойку, и клевал носом. Джим открыл дверь, и я увидела это, тёмное косматое облако магии, обёрнутое вокруг человека, свисающее со спины, как отвратительный мешок с жидкостью, ощетинившийся кабаньими иглами. Тонкие, скользкие пряди пересекали шею, сдавливая горло, и тянулись по лицу, пытаясь пробраться к носу и глазам.
Я запрыгнула на стойку и схватила его за руки. Магия зашипела на меня. Мешок с жидкостью на спине мужчины лопнул, и из него вырвался клубок чёрных мохнатых змей, извивающихся в мою сторону, каждая вооружена тёмным клювом там, где должна была находиться пасть. Джим очистил прилавок и полоснул призрачных змей своим ножом. Его клинок прошел сквозь них. Они даже не заметили.
Я надавила своей магией. Клювы ударили по мне, оставляя кровавые раны на руках. Я надавила сильнее, пытаясь очистить отвратительную тьму. Она сопротивлялась, затягиваясь вокруг мужчины. Обучена. Магия скользнула назад, отступая от его лица, но цепляясь за спину.
Он распахнул свои голубые глаза и посмотрел на меня.
— Мистер Василь? — спросила я.
— Добрев, — отозвался он тихо. — Василь — моё имя.
Он посмотрел на мои руки, которые держали его:
— Не отпускайте.
— Не отпущу, — пообещала я.
— Дали, поговори со мной, — сказал Джим с хмурым выражением лица.
— Ты видишь магию? — спросила я.
— Да.
— Сейчас я удерживаю её, но это всё что я могу. Если я отпущу, она снова поглотит его.
— Почему это происходит со мной? — спросил мистер Добрев.
— Мы не знаем, — ответила я. — Когда это началось?
— Две ночи назад. Сначала это была просто тяжесть, потом головная боль. Я рано отправился спать. Я думал, что подхватил грипп. А потом явилась она.
— Кто она? — спросила я.
Он наклонился ко мне. Его голос задрожал:
— Старуха.
— Расскажите мне, — сказала я. — Расскажите мне больше о старухе.
Его лицо обмякло. У него были большие, грубые руки, какие бывают у сильных мужчин, которые много работают физически, и его мозолистые пальцы дрожали. Он был в ужасе:
— Я открыл глаза. В спальне было темно. Я почувствовал эту гнетущую тяжесть у себя на груди. Тяжелая, как машина. Мои кости должны были треснуть, и я не знаю, почему они этого не сделали. И тогда я увидел её. Она сидела у меня на груди. Она была… — он судорожно глотнул воздух. — Худой… как скелет. Длинные, спутанные седые волосы, чёрная шерсть на руках и пальцы с когтями, как у птицы. Длинные когти, прямо как на рисунке.
— Каком рисунке?
— На рисунке, который я видел…очень давно. Она сидела на мне и таращилась. Я не мог позвать сына. Я не мог пошевелиться. Я даже пальцами не мог двинуть. Это продолжалось несколько часов. Наконец, я заснул и проснулся уставшим. Таким уставшим. Прошлой ночью она снова пришла. Я едва могу двигаться сегодня утром. Мне кажется, она пытается меня убить.
