Лент ввалился без стука. Следом – Вик, будто боялся пропустить что-то важное.
– Айа, что за дела! Я никогда не лезу в вашу бабскую кухню, но это – просто позор.
Сквозь улыбки сидящих проявилось удивление, на него он и рассчитывал: – Я про Полину-алкоголичку.
Женщины переглянулись. Он уточнил:
– Горничная в «Московском Тракте». Тебе не стыдно, Айа?
Егор только отгородился от Лента ладонями в жесте «я ни при чём», а Татьяна шумно выдохнула:
– Знаю её. Девочка со сложной судьбой. Одна воспитывает ребёнка…
– Ничего! Воспитаем вместе!
Это о́н сейчас сказал или ему послышалось? Пора брать себя в руки. Срочная реабилитация!
– Когда это зелёные бросали светлых в беде?!
Ответа не последовало, а старая Айа посмотрела на него тем самым взглядом, которым она реагировала на его рассказ о волке. Недоверчивым и перепуганным примерно в равной мере.
– Мастер, уж не морок ли опять? Последние двадцать лет светлые появлялись в Ростове только проездом. Где вы её видели?
Выручила Татьяна: – В «Московском Тракте» работает Полина Солнцева. Моя бывшая ученица. Здесь многие – мои бывшие ученики, я и в яслях работала, и в детском саду, и в начальной школе. Город маленький. Но Полиночка не светлая, здесь какая-то ошибка, Лаврентий.
Ладно. Значит, сегодня Лаврентий никого не убьёт. Они не знали. Такое бывает – когда силы мало, она проявляется только при определенных обстоятельствах, у каждого – при своих. Скажем, при стрессе или наоборот в состоянии полного покоя, например, во сне. Кто знает, может, девчонка подобного эмоционального фона раньше не испытывала. Оно и понятно. Наверняка ни Татьяна, ни Айа стриптиза перед ней не устраивали.
– Я сам не сразу заметил. Очень слабая. И алкоголь…
Татьяна повела круглым плечом в знак согласия: «Пьёт», но Лента этим не успокоила, он был человеком действия.
– Айа, возьми на контроль, а лучше поезжай прямо сейчас! Мы с Егором в лес, а ты с Виком – в гостиницу к Полине.
Спорить никто не стал. С Лентом вообще редко кто спорил, особенно из тех, кто сподобился лично насладиться двойственным сиянием его новой силы. Айу как ветром сдуло. Вслед за ней ретировался Вик. Татьяна подскочила и суетливо принялась за уборку стола, только Егор отреагировал спокойно, даже снисходительно как-то: встал, размял ноги и протянул: – Что ж, пойдём. Только лампочку выключи, а то весь лес своими сполохами распугаешь.
А ведь прав!
Хорошо, что синее спокойствие подчинялось достаточно простой формуле: достаточно было подумать о клановых приоритетах. Лент подумал об индексе Доу Джонса, и послушная память тут же выдала последние изменения показаний, старенькие, трехдневной давности, но каждая циферка была на своём месте, он ничего не забыл. Синяя сила тут же залила его с ног до головы – к походу в лес готов!
Егор кивнул. Вряд ли он понял, что именно так быстро склонило приезжую знаменитость в синюю сторону, но результат наверняка оценил: в лес с «синяком» идти не страшно, всем известно, что лесные твари их не боятся. Скорее, наоборот.
Глава 10Оставив Татьяну хлопотать по хозяйству, мужчины вышли во двор. Ещё не стемнело, только непонятно откуда взявшийся ветер шумел в кронах берёз и прибрежных кустов. Да, пожалуй, в толстовке жарко не будет.
Егор перемахнул через мостки и пошёл сквозь поросль к пикапу болотной расцветки:
– Что может быть лучше карбюраторной «Нивы» на тридцать вторых колёсах!
– Без гидроусилителя? – удивлённо спросил Лент и осёкся. Он не хотел, чтобы Егор причислил его к заморским неженкам. Тем более что в силу возраста – а Лент стоял у самых истоков отечественного машиностроения, – техникой ему доводилось управлять самой разнообразной. И легковой и сельскохозяйственной. Только танки и бронетранспортёры обошли его стороной.
Но лесничий воспринял вопрос Лента правильно, как комплимент.
– Ага. Никаких модификаций. Разве что передний подшипник усиленный, но это не я, такую взял.
Площадка вокруг была наезженной. В нескольких шагах недавно парковалась Дуся, а прямо под носом у хозяйского ВАЗа просвечивала землёй развороченная трава – чёрные островки ещё хранили следы резины, то есть здесь был ещё один автомобиль?
– Это Илья Айгуль на ужин привозил. Никакого уважения к природе. Не люблю городских.
Надо же, а ведь Лент только сейчас думал, что погорячился, поставив на художника – из местного Ильи мог выйти более надёжный помощник. А тот и не местный вовсе, оказывается!
– Москвич, – подтвердил Егор, без труда поняв его мысли. – Он у нас недавно. Года три. Горе у него, семью потерял, Айа часто берёт безысходных, у неё талант, вот и едут к ней со всей России. Уезжают подлатанными обычно, а этот остался.
Лент промолчал, о такой «специализации» старой Айи он не знал. В клане её уважали, но, в основном, за другое: за умение наводить мосты с коричневыми.
– И это тоже.
Лент хмыкнул. В принципе с Егором можно было и вовсе не разговаривать. Даже на мыслеформе. Конечно, Ленту ничего не стоило закрыться, но делать этого не хотелось. У него никогда не было друзей среди тёмных, если не считать его прекрасных дам: жены, кормилицы, Савилы и Розы. Остальные его обычно сторонились – шутка ли, глава зелёного клана! А сейчас и вовсе боялись – караул, двуцветный ведьмак! Так что Егору он был благодарен. Хотя бы за эту имитацию взаимопонимания. Да и за возможность поболтать на равных про вал, крестовину и амортизаторы.
– Айа – необычная ведьма, – добавил леший, с явным усилием выкручивая руль. – Лес её любит. Я глазам не поверил, когда к ней дух дерева вышел. Слышал о таких?
Слышал, конечно. Кто же о мавках не слышал? Только видеть не доводилось. Всех эти духов или души неживого, тёмные помещали в подраздел нежити, чтобы не путать с потусторонней нечистью. Нежить, будучи полноправной частью как того мира, так и этого, обитала где-то на грани, между явью и сном, в некой прослойке, где находилось место тем, кто наполняет духом энергию покоя: деревья, жилища, водоёмы…
Сначала, ещё мальчишкой, Лент думал, что нежить не только бестелесна, но и бессмертна. Но быстро понял, что ошибался и в том, и в другом. Тела у них были. Правда, только энергетические, но со своими отличиями и особенностями. И бессмертие их тоже оказалось условным, напрямую зависимым от желания тёмных от них избавиться и от существования обжитого ими «объекта». Домовых-то извели. Вот, интересно, а Нива-пикап – живая?
Егор отрицательно покачал головой. Они как раз выруливали с грунтовой дороги, закладывая поворот куда-то в луга.
– Нет.
По налёту грусти в голосе Егора Лент понял, что это «нет» относилось именно к пикапу, и по-своему обрадовался – тот факт, что они сидят на обычном дерматине, а не на сущности с тонкой душевной организацией, ему импонировал.
