только услышала мои шаги. Ступеньки были подгнившими и шаткими – ещё один несчастный случай, ожидающий своего часа, и ещё одна задача, ожидающая своего выполнения.
– Полегче, девочка, – сказал я, вставляя ключ в замок. – Ты что-нибудь себе вывихнешь.
Радар кинулась на меня, как только я открыл дверь, подпрыгнув и прижав передние лапы к моей ноге, будь проклят этот артрит. Она проследовала за мной на кухню, виляя хвостом, пока я наскребал последнюю чашку корма из её ограниченного запаса. Пока она ела, я написал отцу, попросив его во время обеда или после работы заехать в «Пет Пэнтри» за упаковкой собачьего корма «Ориджен Реджионал Ред». Затем добавил, что верну ему деньги, а мистер Боудич вернёт мне. Я подумал и отправил третье сообщение: лучше возьми упаковку побольше.
У меня ушло не много времени на переписку, но Радар уже справилась с едой. Она принесла мне обезьянку и бросила рядом со стулом. Потом рыгнула.
– Прощаю, – сказал я и легонько бросил обезьяну. Радар кинулась за ней и принесла обратно. Я снова бросил, и пока она ходила за ней, звякнул телефон. Ответ от папы: Без проблем.
Я ещё раз бросил игрушку, но вместо того, чтобы побежать за ней, Радар поковыляла по коридору Старого Чтива и вышла на улицу. Не зная, есть ли там привязь, я отломил кусочек печенья, чтобы при надобности поманить её назад. Я был уверен, что это сработает; Радар была обжорой. Но печенье не понадобилось.
Радар присела на корточки в одном месте, чтобы выполнить свой «номер один», и в другом, чтобы выполнить «номер два». Вернувшись, она посмотрела на ступеньки, как альпинист мог бы посмотреть на трудный подъём, затем преодолела половину пути. Остановилась на минуту, затем преодолела оставшуюся часть. Я гадал, как долго она сможет это делать без посторонней помощи.
– Мне нужно идти, – сказал я. – Увидимся позже, подруга.
У нас никогда не было собаки, поэтому я не знал, насколько могут быть выразительны собачьи глаза, особенно вблизи. Её глаза просили меня не уходить. Я бы с радостью остался, но как говорится в одной поэме, мне нужно было сдержать обещание. Я несколько раз погладил собаку и велел вести себя хорошо. Я где-то читал, что семь лет собачьей жизни равны одному году нашей. Разумеется, это условное правило, но оно помогало определить возраст, к тому же, что для собаки значит время? Если я вернусь покормить её в шесть, для меня пройдёт двенадцать часов. Будет ли это восемьдесят четыре часа для неё? Три с половиной дня? Если так, не удивительно, что она так радуется моему приходу. К тому же она наверняка скучала по мистеру Боудичу.
Я запер дверь, спустился по ступенькам, и проверил места, где она делала свои дела. «Приборка» заднего двора была ещё одной задачей, которой не мешало бы заняться. Если только мистер Боудич не занимался этим сам. Хотя из-за высокой травы невозможно было определить. Если он этого не делал, то кто-то должен был.
«Ты – этот кто-то», – подумал я, возвращаясь к велику. Это правда, но так уж получилось, что я был занят. В дополнении к бейсболу я подумывал попробовать себя в итоговом спектакле «Мюзикл старшеклассников». Я представлял себя поющим «На свободу» вместе с Джиной Паскарелли, восхитительной выпускницей.
Рядом с моим велосипедом стояла женщина, закутанная в клетчатое пальто. Кажется, её звали миссис Раглэнд. Или Риган.
– Это ты вызвал «скорую»? – спросила она.
– Да, мэм, – ответил я.
– Как он? Боудич?
– Я толком не знаю. Но он точно сломал ногу.
– Что ж, это было твоё доброе дело дня. Может быть, года. Он не слишком дружелюбный сосед, в основном держится особняком, но я ничего не имею против него. За исключением его дома, который словно бельмо на глазу. Ты сын Джорджа Рида?
– Так точно.
Она протянула руку.
– Алтея Ричлэнд.
Я пожал ей руку.
– Рад познакомиться.
– А что на счёт дворняги? Этого страшного пса, немецкой овчарки. Боудич обычно выгуливал его рано утром и иногда вечером. Когда дети уже сидят по домам. – Она указала на удручающе покосившийся штакетник. – Такой забор его точно не удержит.
– Это она и я забочусь о ней.
– Очень любезно с твоей стороны. Надеюсь, она не укусит тебя.
– Она уже довольно старая и не злая.
– С тобой, может быть, – сказала миссис Ричлэнд. – Мой отец говорил: «Старая собака кусает в два раза сильнее». Ко мне приходил репортёр из одной еженедельной газеты, спрашивал, что случилось. Думаю, он из любителей названивать. В полицию, пожарным, в «скорую» и тому подобное. – Она фыркнула. – Выглядит, как твой ровесник.
– Буду иметь в виду, – сказал я, не понимая зачем. – Мне пора, миссис Ричлэнд. Хочу навестить мистера Боудича перед школой.
Она рассмеялась.
– Если он лежит в Аркадии, то часы посещения начинаются не раньше девяти. Тебя не пустят в такую рань.
2
Но меня пустили. Объяснение, что после у меня школа и бейсбольная тренировка не сильно убедило даму за стойкой, но когда я сказал, что это я вызвал «скорую», она разрешила пройти. «Палата 322. Лифт справа».
Когда я дошёл до середины коридора третьего этажа, медсестра спросила меня, не пришёл ли я навестить Говарда Боудича. Я ответил утвердительно и спросил, как он.
– Ему провели операцию и будет ещё одна. Затем ему предстоит длительный период восстановления и физиотерапии. Вероятно, этим займётся Мелисса Уилкокс. Перелом ноги очень тяжёлый, сильно поврежден тазобедренный сустав. Понадобится замена. Иначе он проведёт оставшуюся жизнь на ходунках или в инвалидном кресле, не важно, сколько часов он потратит на терапию.
– Боже, – произнёс я. – А он знает?
– Врач, который вправлял перелом, сообщит ему то, что нужно знать на данный момент. Это ты вызвал «скорую»?
– Да, мэм.
– Что ж, скорее всего, ты спас ему жизнь. Учитывая шок и возможность провести ночь на улице… – Она покачала головой.
– Это всё собака. Я услышал вой его собаки.
– Собака набрала 911?
Я согласился, что это сделал я.
– Если хочешь повидаться с ним, иди дальше по коридору. Я только что сделала ему обезболивающий укол, и, вероятно, он скоро отключится. Не считая перелома ноги и вывиха тазобедренного сустава, у него сильный недостаток веса. Лёгкая добыча для остеопороза. У
