О Боже! бред страстей томит младое племя.
Прости мя! Ложь развей — и сбрось с души моей
грехов позорных бремя!
А тело — бренный дом, куда душа младая,
Как пташка, слыша гром, запряталась, страдая.
Гонимая судьбой, от страха пред Тобой
в отчаянье впадая!
Лукавая душа, воспев свои желанья,
Отринула, греша, Твои благодеянья.
А днесь себя клянет и вся пылает от
стыда и покаянья!
И, ей бы вновь прильнуть к Тебе, Господь желанный!
Но понимает, путь оставя окаянный,
Что в ней темнеет муть! — не смеет и взглянуть
на лик Твой осиянный!
Нет у бедняжки днесь ни жертвы, ни напева,
Чтоб дар Тебе принесть! Нет доброго посева
Пред благостью Твоей! — и как укрыться ей
от праведного гнева?!
Ты дал душе больной изведать искушенья,
Но ежели Тобой в момент благоволенья
Не будет спасена — она обречена
на вечные мученья!
Безмерно восскорбя, глаголет: «Дух незримый!
Подай, молю Тебя, Твой свет неизъяснимый! —
Пойду, не помня бед, — возвеселясь! — вослед
Тебе, отец родимый!»
А все ж прощенья жду. Услышь мой стон бессонный!
Чтоб не горел в аду Твой сын, Тобой спасенный!
Чтоб мог я воспарить и миру подарить
псалмов прекрасных сонмы!
Лишь только бы душа, заветами Твоими
Небесными дыша, твердя Святое Имя,
В слезах припав к Отцу, раскрылась бы Творцу
вся — с язвами своими!
А слезы все сильней, но дышит все свободней...
Ты сжалишься над ней, спасешь от преисподней! —
Горит под ней земля — скорбит она, моля
о милости Господней!
Шальные орды грез, грехов мятежных рати
Прости мне ради слез и милосердья ради!
Ведь благости Твоей сияние сильней
не в гневе, но в пощаде!
Шепчу молитвы я, зачем Отца страшиться?!
Для мира мне твоя протянута десница —
Как всем, кто встал со мной на путь, Создатель, Твой! —
и сердце веселится.
Иди, моя душа, к Тому, кто всех дороже!
К рукам Отца спеша, — Он всех нежней и строже.
Что с Богом воевать!? Решайся уповать
на милосердье Божье!
Тебя лишь воспоем, Творец миров безбрежных!
Отец! Да не сойдем во тьму грехов кромешных!
Будь славен, Боже сил! Ведь Ты уже простил
столь многих безутешных!
Пою борьбу со Тьмой, подъемля к Богу длани:
Да снидет Дух Святой на мя среди ристаний!
Грехи свои кляну, пронзая Сатану
во дни духовной брани!
(В. Левинский)
Это песни, которые Балинт Балашши сочинял с отрочества до женитьбы. Хотя двух нет: одна — цветочная песня на мелодию «Помилуй мя Боже», которая начиналась так: «Долго ли терпеть мне горести и беды». Эта потеряна. Вторая — мольба, на мелодию «Палатич», которая была у нирского Иштвана Батори и у Унгнадне. Начинается она так: «Взгляни на меня, Господь моей благости».
(Стихи) которые следуют потом, все сочинены или в браке, или после развода с женою. Большею частью цветочные песни эти обращены к Юлии; такое имя дал он своей возлюбленной, чтобы и в этом следовать старым поэтам. Из которых Овидий называл свою любовь Коринной, Иоанн Секунд — Юлией, Марулл — Неерой[64].
ТРИДЦАТЬ ЧЕТВЕРТОЕ
Песня, которую (поэт) сочинил, когда начал замечать, что жена чуждается его, лукавит с ним. Огорченный, вспомнил он справедливые слова возлюбленной своей, которую неразумно оставил ради жены своей.[65]
На мелодию «Уж и время вышло»
Признанья сладкие, очей счастливый свет...
Мне вспоминается отрада прошлых лет,
К которой днесь, увы, возврата больше нет.
Теперь в душе моей тоска да маета —
Все совершилось так, как предсказала та,
Что, разлучась со мной, рыдала неспроста.
Вслед за грехом моим тотчас пришла беда.
Как ветвь орешины крушат из-за плода,
Так ни за что и я прогнал ее тогда.
Напасти многие познал я с этих пор:
Утраты, немочи, наветы и позор;
А нынче и жена мне все творит в укор.
Бесовской силою захваченный в полон,
До гробовой доски вкушать я обречен
Плод своего греха, сколь ни отравлен он.
Как нет земных лекарств, способных побороть
Смертельную болезнь, терзающую плоть,
Так и в моих скорбях единый врач — Господь.
Увеселения меня не веселят;
Лишь одиночеству мой дух отныне рад;
Жизнь для меня теперь не жизнь, а сущий ад.
О Боже Праведный, Пресветлый и Благой,
Раздуй участие в холодном сердце той,
Кому столь долго я был преданным слугой.
Пусть не одни грехи, но и любовь моя
Ей станут ведомы, как ведомо, что я
Днесь тяжко мучаюсь, потоки слез лия.
Сподоби, Господи, узреть любимый лик;
Соделай, чтоб сквозь скорбь в меня покой проник,
Блаженно-радостный, как лебединый клик.
(Д. Веденяпин)
ТРИДЦАТЬ ПЯТОЕ,
сочиненное поэтом, когда он из-за отчуждения жены начал загораться любовью к прежней своей возлюбленной
На мотив валашской песни, в которой девушка плачет по заблудившимся овцам
Вновь к несчастью или к счастью
Загораюсь прежней страстью,
Как с негаданной напастью,
С роковой смиряюсь властью.
По ушедшим дням тоскую,
Проклиная жизнь людскую, —
Кто придумал казнь такую —
Дьявольскую, колдовскую?
Я, как зверь, стрелою ранен,
Взор мой смертью отуманен,
Купидон непостоянен,
Точно хитрый басурманин.
Не уйти от сердцелова —
Не сдержал негодник слова:
На повесу удалого
