языка и информированных о недавних кодификаторских решениях, на которые можно опираться как на прецедент, подобно тому как это делают юристы. Для таких случаев был создан сайт gramota.ru и Справочная служба ИРЯ РАН, однако вал проблем явно превосходит возможности малочисленного штата сотрудников, а необходимость оперативного ответа хоть редко, но все же приводит к неверным рекомендациям, которые впоследствии отменяются. Решением мог бы стать сайт-накопитель, на который редакторы и журналисты посылали бы встретившиеся языковые факты, предполагающие неоднозначные решения, и который был бы рекомендован преподавателям-филологам всех университетов страны как источник тем курсовых и дипломных работ, научных статей, интернет-конференций. Решения, получившие одобрение профессионалов, могли бы появляться в разделе «новости», и редакциям оставалось бы только вменить сотрудникам в обязанность еженедельно просматривать этот раздел.
Если вернуться к нашему примеру, то, предлагая считать морфему супер- корнем, редактор не учел, что изолированно она употребляется только в сленге, т. е. за пределами литературного языка, а значит, не может рассматриваться как изменение в его системе. Кстати, в том споре было предложено еще и третье решение: выбрать то написание, которое количественно превосходит другие варианты в поисковых системах Интернета. Это в корне неверный подход, поскольку большинство пользователей сети выбирают вариант спонтанно, под действием внутренних тенденций развития языка, и накопление таких случайных языковых единиц будет расшатывать систему литературного языка.
В качестве причин возникновения корпоративной нормы можно помимо отставания кодификации от развития языка назвать особые переводческие решения. Специфика использования русского языка в СМИ заключается в том, что он оказывается средством не только речепорождения, но и перевода информации с разноязычных новостных лент. В наши дни влияние русского языка, несущего на себе печать перевода, на литературную норму ощущается не меньше, чем влияние внутреннего развития языковой системы. Приведем лишь одни пример. В ряде словарей и справочников, в частности [Граудина, Ицкович, Катлинская 2004: 118], лексема НАТО снабжена грамматической пометой ж. в соответствии с общим правилом: род несклоняемой аббревиатуры определяется по главному слову (поскольку НАТО расшифровывается как «Организация Североатлантического договора», лексема согласуется в женском роде). Внутренние тенденции развития языка, и в первую очередь тенденция унификации с другими словами, оканчивающимися на о, привели к развитию у этой аббревиатуры еще и среднего рода, который был кодифицирован некоторыми словарями (см., в частности, [Ефремова 2005]). Однако в англоязычных текстах синонимом к НАТО обычно служит лексема альянс, а потому переводчику во избежание повтора аббревиатуры проще использовать его, чем широкое по значению слово организация. Постоянная контекстуальная близость слов НАТО и альянс приводит к последовательному согласованию аббревиатуры в мужском роде. Сначала эту форму рода признают редакторы отдельного СМИ, понимая, что искусственный отказ от нее ограничит журналиста в выборе синонимов, и таким образом она становится корпоративной, затем ее отражают в справочниках с комментарием о локальном характере — «в публицистическом стиле».
Особенность локальной нормы заключается в том, что она фиксируется в единичных источниках и не становится известной широким кругам журналистов и тем более читателей. В результате, встречая варианты НАТО приблизилась / приблизилось/ приблизился к нашим границам, носители языка испытывают дискомфорт, проверяют себя по имеющимся в сети словарям и совершенно необоснованно обвиняют журналистов в безграмотности.
Формированию корпоративной нормы способствует также тот факт, что русский язык вынужден приспосабливаться к разнообразию языков, с которых переводятся новости. Позволим себе еще две иллюстрации, связанные с орфографической нормой. Согласно действующим «Правилам русской орфографии и пунктуации» 1956 г. [Правила русской орфографии и пунктуации (1956)] названия министерств и прочих властных структур того же уровня пишутся с заглавной буквы. Однако для новостных текстов названия одних министерств переводят дословно, например Министерство иностранных дел Франции, а названия других приспосабливают к знакомым читателю российским аналогам. Так, для US Department of the Treasury наиболее близкий перевод — Казначейство США, однако обычно эта структура именуется министерством финансов США. Неофициальные названия по правилу пишутся со строчной буквы. Редакторам агентства пришлось бы решать сложную задачу перепроверки всех прописных и строчных букв, а читатели обратили бы внимание на хаотическое распределение первых букв в названиях зарубежных органов власти. Поэтому было принято решение использовать строчную букву во всех названиях зарубежных властных структур этого уровня. Впоследствии эта норма из корпоративной стала локальной (с комментарием «в публицистическом стиле»). Другая проблема: на сегодняшний день существует лишь один справочник с научно обоснованными правилами транскрипции или транслитерации имен собственных [Гиляревский, Старостин 1985]. В нем не представлены правила для актуальных в наши дни восточных языков, а потому журналисты-международники вынуждены пользоваться транслитом. Результаты, выдаваемые этой системой, для редакторов — корпоративная норма, даже несмотря на то, что они иногда противоречат принципам русской графики и орфографии, например в провинциях Алеппо и Деръа.
Еще одной причиной возникновения корпоративной нормы является инициативность журналистского сообщества в отношении действующих норм. Будучи разносторонне информированными, журналисты иногда обнаруживают факты, позволяющие пересмотреть принятые нормы, подвести языковое явление под другие правила, и обычно редакторов убеждает их логика, так что внутри редакции вырабатываются новые инструкции, которым коллектив следует вопреки нормативным предписаниям. Так, в одном из информационных агентств разгорелась дискуссия о написании сана Папа Римский. Журналисты оспаривали необходимость писать оба слова с прописных букв, мотивируя это тем, что официальный титул понтифика Епископ Римский, Викарий Христа, преемник князя апостолов, верховный первосвященник Вселенской церкви, Великий понтифик, Примас Италии, архиепископ и митрополит Римской провинции, суверен государства-города Ватикан, раб рабов Божьих, следовательно, титул папа римский должен писаться так же, как и другие неофициальные обозначения, — со строчной буквы, причем во всех контекстах, а не только в оговоренных Правилами 2011 года [Правила русской орфографии и пунктуации 2011]. Невзирая на возражения филологов, что в одном контексте с титулом Патриарха Московского и всея Руси, включающим три прописные буквы, написание титула папы со строчных букв выглядит неполиткорректно, сотрудники агентства последовательно используют некодифицированное написание.
Вариативность языка является неустранимым следствием его развития, а потому, естественно, возникает вопрос, стоит ли вообще беспокоиться по поводу проявлений корпоративной нормы. По нашему мнению, она становится проблемой в нескольких случаях. Во-первых, если нарушаются системные принципы русского языка, как в приведенном выше примере с твердым знаком перед а в названии арабской провинции. Во-вторых, если корпоративная норма, относящаяся к частному случаю, при накоплении подобных случаев способна усложнить коммуникацию. Поясним это примером. После расширения категории спонсор за счет новой разновидности — информационный спонсор — редакторы стали просить уточнять, о каком спонсорстве идет речь. Так появилось сочетание финансовый спонсор, которое было узаконено корпоративной нормой, несмотря на то что является плеоназмом, т. е. нарушением лексической нормы. Редакторы не захотели прислушаться к
