— Лис… — сдалась я через некоторое время и обратилась к мужчине, сидевшему за столом и ковырявшему в зубах тонкой косточкой. — Ты ведь знаешь, как меня зовут?
Оборотень перевел задумчивый взгляд в потолок, пару раз моргнул и пожал плечами.
— Я запомнил только твой запах. Имя-то мне твое на кой?
А история принимает более интересный оборот. К старухе я пойду не в гости, а с допросом. Причем с таким пристрастием, что вовек из ее дома не выйду.
— Мы к старухе пойдем? — поинтересовалась я, на что Лис, к моему удивлению, отрицательно помотал головой.
— Чего я там не видел? — буркнул он.
— Но мне нужно к ней зайти, — поднявшись с кровати, настаивала я на своем. — И Волк, и Медведь сказали, что…
— Ну, раз Волк с Медведем сказали, то иди, конечно, — перевели на меня до глубины души оскорбленный взгляд. — Только ничего от этого не изменится. Этот мир такой, какой есть. И как сложится твоя судьба, от него зависит, а не от слов старухи.
— Если всё так сложно, то зачем же ты меня сюда притащил? — потеряла я терпение. — Думаешь, что тоже можешь распоряжаться судьбами других, только потому, что тебе так захотелось? Да кто ты вообще такой?!
Быстро пересекла комнату, подошла к входной двери, обернулась.
— И псиной от тебя несет за версту, — бросила я напоследок и вышла, хорошенько хлопнув дверью.
Вот пускай сидит, зализывает раны на разбитом сердце. Втянул меня хрен пойми во что и злорадствует. Таким отношением не только сломать, но и убить можно. Например, если я наткнусь на какую-нибудь чертовщину еще похлеще оборотней. Никому и ничему уже не удивлюсь. Где там моя заслуженная Немейская гидра? Жду не дождусь. За что боролась, на то и напоролась, как говорится. Сколько ни выдумывай небылиц про всякую нечисть, а небось и выдумать ничего не надо было. В лес заходишь и кричишь:
— Эй, нечисть, ну-ка, вылезай. Сейчас такую статью накатаю про это местечко, что на первой полосе окажусь и обойду даже политические дрязги!
Кусты слева от меня зашуршали и задрожали, но на этот раз я никуда не убежала. Просто сосредоточенно наблюдала за происходящим.
А произошли сначала два высокие серые уши, растрепанные серебристые волосы, два больших серых глаза, а после Заяц нарисовался передо мной целиком и во всей своей красе. По-детски милые черты лица и надутые губы мешали мне определить его возраст даже приблизительно. Лет пятнадцать бы дала с натяжкой. Мешковатая серая кофта, отороченная белым мехом, висела на его худощавом теле. Зато серые лосины и высокие шнурованные сапожки обтягивали сильные ноги. С такими ногами он должен разгоняться за рекордное время и пробегать марафон за марафоном. Действительно заяц, с какой стороны ни посмотри.
— Вообще-то я звала нечисть, но ты тоже подойдешь, — улыбнулась я.
— Лис не пойдет с тобой к Праху, — мягким тихим голосом заявили мне. — Она попросила меня проводить тебя к ней.
— Они не в ладах? — предположила я и последовала за оборотнем по тропинке.
— Что-то вроде того, — пожал плечами парень. — Я стараюсь не вмешиваться в чужие дела.
— Зато ныкаться по кустам и подслушивать любитель, — подметила я, на что Заяц обидчиво выпятил нижнюю губу.
— Я делаю это из-за инстинкта, а не потому, что мне сильно нравится ныкаться и подслушивать.
Инстинкта? Убегать и прятаться? Избегать опасности и в частности хищников, которые эту опасность излучают? Значит, местные оборотни, действительно, следуют природным заповедям. Про такие метаморфозы в знакомых мне статьях об оборотнях не было ни слова.
Сегодня лес казался менее страшным, чем вчера. Теплые солнечные лучи проникали на землю через зеленые кроны, птицы напевали свои песни, как в лесу самом обыкновенном. Даже к запаху местному я уже почти привыкла, потому что не ощущала такой сильной тошноты, и голова не кружилась тоже. Но что-то подсказывало мне, что дальше — хуже. Старуха обязательно расскажет мне что-нибудь эдакое, от чего волосы дыбом встанут и горьковато-сладкий запах останется лишь неприятным воспоминанием по сравнению с тяжестью новой информации.
Я не знала, о чем мне поговорить с сопровождавшим меня молодым оборотнем. Другие у них здесь нравы, иные повадки. О чем я могла бы поговорить с животным, которое внезапно обрело разум, научилось опознавать человеческую речь и отвечать тем же?
Потому путь мы продолжали в неловком молчании. Иногда я открывала рот, надумав какую-то мысль, но быстро спохватывалась и закрывала его.
Тем не менее, через некоторое время мы всё равно умудрились выйти на контакт. Правда, не совсем обычным способом.
— Волк! — резко притормозив, громко прошептал Заяц.
Однако вместо того, чтобы удрать в гордом одиночестве и спасти свою драгоценную шкурку, он скорее по инерции подхватил меня под локоток и уволок следом за собой в близлежащие кусты. Затем уронил на землю, лег на меня сверху, обхватив мои бедра мощными ногами и замер. Наши лица находились в паре сантиметров друг от друга, когда на тропинке раздались мерные шаги.
Я чувствовала, как часто-часто вздымается грудная клетка Зайца. Видела, как пугающе расширились его зрачки, и дыхание его ощущала на своем лице.
Как же удивительно близко и как… неловко. Кажется, мысли самого оборотня сейчас заняты только инстинктами убегать и прятаться. Он даже смотрит будто бы сквозь меня, а вот мои мысли заняты… немного не тем и заставляющим мои щеки стремительно покрываться пунцовой краской.
Кажется, опасность миновала. Волк прошел мимо укрывшихся нас, а парень, нависший надо мной в критической близости, уже на расслабоне выдохнул и уткнулся носом в мою шею. От одного прикосновения мурашки по коже побежали и дыхание сперло.
— Инстинкты инстинктами, — прошептала я, а голос предательски задрожал, — но не настолько же!
— А, да, извини, — спохватился оборотень, вскочил с земли и галантно протянул мне руку. Но приняла я ее только после небольшой паузы. Нужно было успокоиться и привести в порядок резко участившееся сердцебиение.
Теперь молчание, царящее между нами, стало совсем невыносимым. Хруст земли под ногами, щебет птиц, шорох листьев в кронах…
— Скажи, — решилась я нарушить неловкую атмосферу, — а Лис действительно может меня съесть?
Перевела взгляд на идущего рядом Зайца. Оборотень смешно повел длинными ушами, вытянул губы трубочкой, обдумывая ответ, затем задумчиво постучал пальцем по нижней губе и в итоге выдал лаконичное:
— Нет.
Я даже удивилась тому, какой уверенностью сквозил его ответ. Будто он только что не раздумывал, а мысли Лиса прочел. Причем с высокой точностью, и любое проявление скептицизма будет расцениваться, как верх глупости.
— Почему ты так считаешь? — решила всё-таки уточнить я.
— Знаешь… Нет, ты не знаешь, но я скажу. Здесь очень одиноко. — Ушки зайца опустились, и у меня аж слезы в уголках глаз скопились от того, насколько мило это выглядело. — Каждый из нас, из тех, кто пока еще сохранил человечность, одинок. Я не могу приблизиться к остальным из-за инстинкта убегать и прятаться от хищников, Лис с Волком — вечные соперники, Медведь свыкся с жизнью отшельника, а Прах… У нее слишком много дел, чтобы составить кому-либо компанию. Я думаю, что Лис привел тебя сюда, потому что ему одиноко.
