Книга Зачарованная - Холли Блэк

И голод Мильтона сильней

В познанье Бога и страстей.

А. Э. Хаусмен. «Теренций, глупо холить плешь…»[1]

Кайя еще раз затянулась сигаретой и бросила ее в недопитую матерью бутылку пива. Она решила, что это будет неплохая проверка того, насколько Эллен пьяна, — проглотит она бычок или нет?

Эллен, Ллойд и остальные музыканты группы «Идущие по лезвию» еще находились на сцене. Состав группы был отвратительный, и, глядя, как они разбирают оборудование, Кайя понимала, что они и сами это осознают. Впрочем, это не имело значения — колонки звучали громко и хрипло, а все посетители пили, курили и к тому же орали, так что Кайя сомневалась, заметил ли менеджер, как плохо выступала группа. Кое-кто из слушателей даже танцевал под музыку.

Бармен бросил на Кайю масляный взгляд и предложил ей выпить «на посошок».

— Молока, — хмыкнула девушка, отбросив назад растрепанные белокурые волосы, и сунула в карман пару коробков спичек, когда бармен повернулся спиной.

Затем к ней подошла мать, взяла бутылку с пивом и отпила большой глоток, а потом выплюнула прямо на барную стойку.

Кайя не смогла удержаться от озорного смешка. Мать недоверчиво покосилась на нее.

— Иди помоги загрузить машину, — произнесла Эллен хриплым от пения голосом и пригладила пятерней влажные волосы.

За вечер с ее губ стерлась почти вся помада, лишь в уголках остался размазанный контур. Вид у Эллен был усталый.

Быстрым движением Кайя соскользнула со стойки и вскочила на сцену. Ллойд уставился на нее тусклыми глазами, когда она принялась наугад хватать вещи, выбирая из общей массы те, что принадлежали ее матери.

— Эй, детка, у тебя деньги есть?

Кайя пожала плечами и достала десятидолларовую бумажку. У нее было больше, и Ллойд, возможно, знал об этом: она пришла сюда прямо из «Жирного кусочка». Быть может, за разноску китайской пищи и платили гроши, но это, по крайней мере, позволяло заработать больше, чем выступая в группе.

Он взял деньги и вразвалочку направился к бару, наверняка собираясь выпить пива.

Кайя подхватила вещи Эллен и потащила их сквозь толпу. Люди по большей части убирались с ее пути. Снаружи девушку встретил холодный осенний воздух, и ей стало приятно, невзирая на запах железа, выхлопных газов и мазута из подземки. Большой город для Кайи всегда пах металлом.

Ей потребовалось всего несколько минут, чтобы погрузить вещи в машину. Она вернулась в клуб, намереваясь затащить мать в машину прежде, чем кто-нибудь разобьет окно и сопрет оборудование. В Филадельфии ничего нельзя оставлять в автомобиле. Последний раз, когда ограбили машину Эллен, оттуда утащили поношенный плащ и сумку с полотенцами.

Девушка, сидящая на фейс-контроле у дверей, на этот раз наградила Кайю долгим взглядом, но ничего не сказала. Было уже поздно, и клуб вскоре закрывался. Эллен все еще сидела у барной стойки, дымя сигаретой и попивая что-то покрепче пива. Ллойд беседовал с каким-то типом с длинными темными волосами. Этот человек выглядел в баре совершенно неуместно — то ли слишком хорошо одет, то ли еще что-то, но Ллойд панибратски закинул руку ему на плечо. Кайя поймала взгляд незнакомца. Его желтые глаза светились в полутьме бара, словно у кота. Кайя вздрогнула.

Но она всегда видела всякие странные вещи и уже научилась не обращать на это внимания.

— Машина загружена, — сказала Кайя матери.

Эллен кивнула, едва прислушиваясь к ее словам.

— Можно сигарету, дорогая?

Кайя выудила из сумки пачку, вытащила две сигареты, протянула одну матери, а другую раскурила сама.

Эллен склонилась к Кайе, обдав ее запахом виски, пива и пота, знакомым с детства, как другим девочкам знакомы любимые духи их матери.

— Сигаретный поцелуй, — пробормотала Эллен, и эта старая глупая шутка вызвала у Кайи одновременно раздражение и нежность.

Мать коснулась кончиком сигареты огонька на сигарете Кайи и глубоко вдохнула. Две затяжки — и в прокуренном воздухе бара повисло новое облачко дыма.

— Готовы ехать домой? — спросил Ллойд. Кайя едва не подскочила. Ее испугало не то, что Ллойд подошел незаметно, а то, как звучал его голос. Он был каким-то бархатистым и вкрадчивым. Ничего общего с обычной грубой манерой Ллойда изъясняться.

Эллен, похоже, ничего не заметила. Она проглотила то, что еще оставалось в ее бокале, и ответила:

— Конечно.

Миг спустя Ллойд поднял руку, словно намеревался ударить Эллен по спине. Кайя машинально отреагировала и с силой оттолкнула его. Он был пьян, и только поэтому она при своем невеликом весе заставила его пошатнуться. Нож она заметила только тогда, когда он звякнул об пол.

Лицо Ллойда было совершенно пустым, лишенным всяких эмоций, глаза широко раскрыты, зрачок во всю радужку.

Фрэнк, барабанщик «Идущих по лезвию», схватил Ллойда за руку. Тот успел ударить Фрэнка в лицо, прежде чем несколько посетителей скрутили буяна, и кто-то вызвал полицию.

К тому времени, как прибыли копы, Ллойд уже ничего не помнил. Но он был зол как сто чертей и орал во всю глотку, костеря Эллен на чем свет стоит. Полицейские отвезли Кайю и Эллен на квартиру Ллойда и ждали, пока Кайя не покидает свою и материну одежду и другие шмотки в пластиковые мешки для мусора. Эллен висела на телефоне, стараясь отыскать место, куда бы они могли уехать.

— Дорогая, — сказала она наконец, — мы поедем к бабушке.

— Ты ей позвонила? — спросила Кайя, складывая диски с песнями Грейс Слайк в пустой ящик из-под апельсинов.

С тех пор как шесть лет назад они с Эллен уехали из Нью-Джерси, они навещали бабушку только один раз. Даже по праздникам Эллен всего пару минут разговаривала по телефону со своей матерью, прежде чем передать трубку Кайе.

— Да, я ее только что разбудила, — устало отозвалась Эллен. — Мы там побудем немного. Ты даже сможешь навестить эту свою подружку.

— Дженет, — подсказала Кайя.

Она надеялась, что Эллен имеет в виду именно Дженет. Не хватало еще, чтобы мать снова начала ее дразнить всякой сказочной фигней. Если придется выслушивать шуточки насчет Кайи и ее славных воображаемых друзей…