друг в друга.
Я разинул рот:
— Нет, не придумывай.
Мама недоверчиво взглянула на меня:
— Ты не хочешь ее торопить?
— Мам, ну сколько раз тебе говорить? — взвился я. — Мы просто друзья. Я к ней не притрагивался.
Мама с видимым облегчением вздохнула:
— Значит, вы с Шаннон не занимались этим… назовем это делом.
— Господи боже, мама, нет! Сколько можно повторять! — заорал я, остановив ее прежде, чем она нанесла непоправимую травму моей психике.
— Ох, это хорошо, — выдохнула она. — Ты хороший мальчик.
Хороший мальчик?
Я что, пес какой-нибудь?
И ничего хорошего не было в том, чем я хотел заняться с Шаннон Линч.
— Спасибо, мама, что по умолчанию считаешь своего сына козлом, — язвительно бросил я. — Я оценил недостаток твоей веры в мои моральные устои.
— Ну, ты признался в том, что уже не девственник, в тот же день, когда привел домой свою девушку, это все равно что сбросить на меня бомбу, — с упреком заявила мама. — И замечу, это первая девушка, которую я вижу рядом с тобой. Что прикажешь думать? Я пыталась подготовить тебя к будущему.
— Во-первых, и это уже в последний раз, Шаннон не моя девушка, — раздраженно заявил я. — Во-вторых, невинности я лишился еще в первый год учебы в Томмене. И в-третьих, я могу надеть презерватив в темноте одной рукой, даже если ее привязать у меня за спиной. Так что избавь меня от бесед на сексуальные темы, советов и прочего говна.
Мама в ужасе вскрикнула, а я мысленно вломил себе за этот взрыв.
— Мам, я соврал, — попытался утешить я ее. — Я девственник.
— В первый год, — всхлипывая, произнесла она. — В первый год!
— Нет-нет-нет, — торопливо уговаривал я. — Я девственник, правда.
— Нет, — плакала она, качая головой. — Не ври мне сейчас.
И что теперь прикажете делать?
Черт, где мой отец, когда он так нужен?
— Тебе же тогда было всего четырнадцать, — продолжала стенать мама.
— Тринадцать, — пробормотал я, прижимая ее к груди и поглаживая по спине.
— Пресвятая Дева! — Мама услышала и зарыдала громче.
Черт.
Какая жесть!
— Да девственник я, — продолжал повторять я, пока мама заливала слезами мой школьный джемпер. — Я берегу себя для брака.
— Это все регби, — всхлипывала она, сжимая в кулаке джемпер. — Это проклятое регби всему виной!
— Чему?
— Что ты потерял невинность! — прошипела мама. Она взглянула на меня и снова залилась слезами. — Парни, с которыми ты играешь, гораздо старше тебя, они-то и сбили тебя с пути.
Нет, мама, это член сбил меня с пути, когда начался пубертат…
— И она в твоей комнате, — завывала мама, вновь уронив голову мне на грудь. — Боже мой!
— Это ведь ты привезла ее сюда, — напомнил я, продолжая гладить мамину спину. — Давай представим, чисто для примера, что у меня с Шаннон что-то было. Хотя ничего не было, — торопливо добавил я. — Но если бы да, так за каким чертом ты привезла ее к нам, если так волнуешься о моем благополучии?
— Потому что, когда я везла ее сюда, я думала, что ты еще девственник! — ответила мама, ударив меня в грудь. — Я думала, ты впервые влюбился. И я думала, что сумею вовремя удержать тебя от глупостей.
Логично.
— Мам, мне почти восемнадцать, — сказал я, пытаясь ее успокоить. — Ты к этому возрасту была уже замужем за папой.
— Это не одно и то же, — всхлипнула она.
— Почему?
— Потому что ты мой малыш, — шмыгнула носом мама. — О господи, мой малыш сексуально активен!
— Ошибаешься, — мягко возразил я, обнимая ее. — Сейчас я совершенно сексуально не активен. — В смысле прямо сейчас. — Никакого секса, мам.
— Но ты хотя бы предохраняешься? — спросила она, глядя на меня большими карими заплаканными глазами.
— Я играю с девочкой в компьютерную игру, — сдавленным голосом произнес я. — Разве это не показывает, как тщательно я предохраняюсь?
— Это правда, — кивнула мама и шмыгнула носом.
— Спасибо, — вздохнул я.
— Значит, мне не о чем беспокоиться? — спросила она. — Ты предохраняешься? — Она снова шмыгнула носом. — Пользуешься… боже мой, презервативами?
— Мама, не волнуйся, я не занимаюсь сексом. — Я продолжал придерживаться этой линии и прижал маму к груди. — Так что расслабься.
Как дошло до такого?
Куда катится моя жизнь?
В один день я расстроил не меньше чем трех женщин.
Той, которая дала мне жизнь, я сказал, что больше не девственник.
Той, которая использовала меня, написал, чтобы она отвалила.
И той, что помутила мой разум.
Исусе, моему члену есть за что ответить.
По правде сказать, я сомневался, что сегодня чем-то расстроил Шаннон, но еще не вечер, и с везением у меня было херово, так что шансы закончить это игровое свидание и не облажаться таяли на глазах.
Прошло минут десять, на протяжении которых мама всхлипывала и шмыгала носом, уткнувшись мне в грудь.
— Мам, я пойду посмотрю, как там Шаннон.
— Конечно, милый, — ответила она. — Ты ведь не собираешься…
— Нет, мам, — пообещал я, осторожно разжимая ее руки и высвобождаясь из объятий. — Я ее пальцем не трону, потому что мы просто друзья, а я — девственник.
— Я знаю, что нет, — хрипло сказала она. — Но я верю, что ты поведешь себя правильно.
— Можешь мне верить, поскольку между нами ничего нет, — в миллионный раз повторил я. — Но мне нужно в душ, потому что я весь промок. Поэтому я пойду в твою ванную, не возражаешь? — Я двинулся к двери, но тут же обернулся и сказал: — Позови меня, когда надо будет забирать твоих сумасшедших собак.
— Да в общем-то… — замялась она.
— Значит, ты наврала? — спросил я, с упреком посмотрев на нее. — Вообще не надо сегодня забирать Бонни и Плюшку?
Разумеется, она наврала.
Достаточно было взглянуть на ее виноватое лицо, чтобы это понять.
— Заноза! — возмущенно бросил я.
— Беспутник! — в том же тоне ответила она.
Вот же херь.
В этом сражении мне не победить.
Я поднял руки в знак поражения и поспешил убраться из кухни, прежде чем мама утопит меня в новых потоках слез.
46. Последствия поцелуев с парнями в спальнях
Шаннон
Как и в прошлый раз, я безумно долго простояла под душем в великолепной ванной Джонни.
Я не смогла удержаться.
Я винила в этом тугие струи воды.
И его гель для тела.
И его запах.
Боже, я просто теряла рассудок.
Когда же я наконец вылезла, то завернулась в громадное белое пушистое полотенце и вздохнула, ощутив прикосновение роскошной ткани к коже.
Джонни вряд ли сможет понять, как ему повезло расти в таком доме, с такими родителями и такими удивительно мягкими полотенцами.
