Так вот, дружок, из всех твоих мыслей лишь одна… Всего одна о том, чтобы убить меня, и то не изначальная, а выработанная путём долгих и мучительных внутренних препирательств. И после всего этого ты будешь утверждать, что убьёшь меня? Или вот она, — он указал ладонью на Инирию. — Посмотрим.
Каким-то вторым, дальним зрением Тэйд увидел, как из купола вышел человек. Кто это, понять было невозможно. Размытый силуэт двигался вдалеке, наполовину скрытый Саэт-Оинтом, загораживавшим обзор. Тэйд то и дело кидал быстрые взгляды на приближавшегося и, боясь привлечь внимание ринги, молился, чтобы тот вновь не принялся читать его мысли. Он уже понял, кто к ним идёт, и на всякий случай пытался отвлечься и думать обо всём, что угодно, только не о себе Первом.
— Её мысли немногим отличаются от твоих. Мелкие личностные нюансы. Единственный, кто способен убить меня, — это Нёт. Но он, как видишь, лишён этой возможности. Ах да, есть ещё один человек из вашей компании, точнее, давно уже получеловек. Он полностью лишён сомнений, не без помощи вашего покорного слуги, — Саэт-Оинт подленько улыбнулся. — Это ринги Тэйда, настоящий ты. Может, есть способ расшевелить и тебя, а, Тэйд Второй? Попробуем? — он вскинул в сторону Инирии руку, и кейнэйка выронила меч, схватилась за шею, вокруг которой заискрилось полупрозрачное магическое кольцо.
— Теперь ты…
И тут Тэйд увидел ужас в глазах Саэт-Оинта, наконец-то коснувшегося его мыслей.
— Да, я могу, — Тэйда потрясла хрипота и низость собственного голоса, он увидел, как Тэйд Первый, сделав ещё один шаг, с размаху ударил Саэт-Оинта руками, толкая его на чёрное жало клинка.
Он услышал крик, сменившийся лающим хохотом, от которого стыло сердце и останавливалось дыхание. Тьма клинка дрогнула, пятнами поползла по плечам Саэт-Оинта, обнимая его.
Резкий толчок, ещё один. Пол под ногами закачался, стена справа от купола начала рассыпаться. Колонна позади Тэйда взорвалась облаком осколков. Юноша похолодел. Безудержная дрожь накинулась на него.
Тряслись стены. Зазвенело стекло — торено исчезали в корчившемся в смертных судорогах Саэт-Оинте. Нёт и Инирия повалились на пол, хватая ртом воздух, словно рыбы, выброшенные на лёд.
— Вот и всё, — меланхолично изрёк Тэйд Первый и, продолжив движение, шагнул в себя.
* * *
— Что это там? — Тэйд рванулся вперёд.
Всего три шага, и он замедлил бег, тут же перешёл на шаг и вот уже остановился совсем.
— Саима?!
Онталар сидел в луже крови, привалившись спиной к саркофагу, из рваных ран на лице и из пустых глазниц вытекала кровь. Он держал на руках Вира, пееро вздрагивал и скользил по темноте отсутствовавшим взглядом. Рядом лежало тело шак-шалка, из бока бездыханной твари торчал сиявший голубым меч. Его свечение никак не тревожило онталара, он его не мог видеть — он был слеп.
— Всё… нормально. Возьми Вира. Спасите его, — голос Саимы звучал хрипло, сдавленно, мертвенно ровно.
Тэйд испытал ужас, от которого ссохлись внутренности и остановились мысли.
На том месте, где полагалось находиться лицу, он видел лишь отдельные части: разлохматившиеся губы, из-под которых проблёскивали обнажённые зубы, кусок носа и кровавые провалы пустых глазниц. Тэйд сильно удивился, когда Саима заговорил.
Онталар начал шарить по полу рукой, четырёхпалая ладонь шлёпала по кровавой жиже, пока не наткнулась на мех с черпухой. Он поднял его и ткнул горловиной в то место, где должен быть рот.
Теперь Тэйд понял, как Саима всё это вытерпел, да и Вир, похоже, выжил только благодаря тому, что половину всей жидкости сиурт проливал на него. Эта вынужденная небрежность спасла и самого онталара — такого количества наркотической смеси не выдержал бы даже Хорбут.
Тэйд осторожно взял Вира, передал Инирии, сложившей руки на груди колыбелькой. Кейнэйка тактично отступила в темноту, оставляя друзей наедине.
— Я ничего не вижу, — продолжил Саима, роняя опустевший мех на колени. — Я слеп. Представляешь, Керитон сам дал мне меч. Сам, Тэйд! Он здесь?
Тэйд посмотрел туда, где должен был сидеть великан. Керитона на прежнем месте не было, не было и молота, одна наковальня напоминала о недавнем присутствии оружейника. Но прежде, чем юноша осознал всю глубину произошедшего, он понял, что друг говорит вовсе не о пропавшем великане, а о мече.
— Да, — ответил он.
— Дай мне его. Какого он цвета? Керитон сам отдал мне меч, когда я уже… Какого цвета его аура, Тэйд?
— Небесно-голубая.
— Мудрость.
На изуродованном лице друга Тэйд разглядел подобие улыбки и не стал спрашивать, откуда он знает, что оружейник дал ему меч, раз сам он к тому времени был уже слеп.
«О боги, о чём я думаю!»
— Что ты сказал, Саима?
— Синяя аура. Меч мудрости, — просипел Саима, вытягивая перед собой руку с раскрытой ладонью. — Дай мне его. Дай мне мой меч.
Тэйд выдернул клинок из туши шак-шалка, вытер дурную кровь о штанину, вложил в руку друга, сжав его скользкие от крови пальцы, накрыв своими.
— Благодарю. А Нёт? Где Нёт, Тэйд?
— Нёт идёт, — еле выдохнул он. — Скоро будет тут. Прости меня, Саима.
— А Инирия?
— Она здесь, Саима. С Виром.
— Не беспокойся тогда за неё, дружище, с девочкой ничего не случится, раз мой Вир с ней, — он судорожно вздохнул, внутри его груди что-то заскрежетало. — Нёт хочет отвести шалка домой.
Тэйда насторожило то, что Саима говорил о шак-шалке, как о живом, встревожила уверенность, что звучала в голосе онталара. Но тут же понял, что это не больше, чем блуждавшая внутри него черпуха.
— Но как это, Саима? — решился на вопрос Тэйд.
— Шалк вернулся за своим отваром. Не утерпел. Я бы и так отдал… зачем он мне? Но он решил иначе… Страшный шак-шалк бродил под землёй. Саиму хотел отправить в мир иной. Хо-хо, — забормотал Саима, почти не смыкая губ, точнее того, что от них осталось. — Тэйд?
— Да? — Тэйд оцепенел от потока неожиданных эмоций и почувствовал, как по щекам потекли горячие слёзы.
— А ты? Ты-то как? Ты кто? Первый или Второй?
— Я один, единственный и неповторимый, — попытался отшутиться Тэйд, но голос его был полон горечи.
— Старый добрый Тэйд?
— Сомневаюсь, — юноша опустился на колени.
— А как купол? Как ринги? Тут так трясло.
— Нормально, всё как Виам говорила. Пусть теперь сами выкручиваются. Домой нам придётся ножками топать, — Тэйд обнял друга, прижался щекой к его груди. — Прости! Умоляю! Твои глаза. Когда ринги говорила о тебе и об отце, о новом учителе, я готов был согласиться с ней. Прости меня, Саима. Прости!
— Ну-ну, успокойся. Будет тебе. У меня есть меч мудрости — я теперь о-го-го, — онталар неосторожно провёл пальцем по кромке лезвия. — А! — отдёрнул руку и хотел было поднести палец ко рту, чтоб слизать каплю, но вовремя спохватился, отёр о рукав. — Вакуз Фаллеро был слепым. Хабуа… — он замолчал. — О чём это я? А… Вакуз. Да-да. Это знак, мой друг, судьба. По-настоящему мудрым может быть только слепец. Потому как смотреть на этот мир — это мука, — он помолчал ещё немного, копя силы, и, немного восстановившись, спросил: — А твой меч где?
