покой леса и чуткая сторожкость малых птах. А еще он рассеянно почесывал в затылке. Жакара поразило сходство: вылитый Тибо! Все, кто сумел пробудить любовь в сердцах людей, продолжают жить и после смерти. Жакар ударил кулаками по столу.
– Ты звал меня, я пришел.
Сам того не ведая, король произнес магическую формулу, вместившую всю историю острова в идеальном воплощении. Лисандр едва заметно улыбнулся.
– Нет ничего важней.
– То есть?
– Ответить на зов важнее всего.
Жакар нахмурился, приподнял одну бровь, почесал висок, принюхался.
– Лес звал много веков подряд, – прибавил Лисандр.
– И ему каждый раз отдавали девочку, которую он просил.
– В том-то и беда.
– А что не так?
– Он не просил девочку.
– Они ему больше не нужны?
– Он никогда в них не нуждался.
Жакар победоносно поглядел на него и радостно оскалился.
– Сидра говорила, что жертвоприношения закончатся. Ха-ха! Она сдержала слово.
– Он звал короля.
– Кто звал?
– Гиблый лес.
– Какого короля?
– Король у нас один, насколько мне известно.
Жакар привстал и простодушно ткнул себя в грудь рукой в перчатке. Потом захохотал. Сначала не поверил, затем рассердился, набычился.
– Зачем я ему понадобился?
Лисандр склонился к нему поближе. Пламя свечи коснулось щеки. Он победил, даже не начав игры. Мысли Жакара прочесть несложно. Сильный страх, слабая воля и одно-единственное желание, исполнить которое мог только Гиблый лес.
– Гиблый лес сводит счеты.
– Не со мной.
– Ни с кем из нас лично. С королевством. С первым королем. Он требует, чтобы ты пожертвовал ему символы королевской власти.
Жакар откинулся на спинку стула и задумался, не сводя глаз с Лисандра. На «ты» к нему никто не смел обращаться. Но смутило его не хамство, а некий прозрачный намек, зловещее предупреждение. И король малодушно, по-детски спросил:
– Я принесу в жертву только символы власти?
– Передаю лишь то, что услышал в лесу.
Ложь во спасение. Лисандр сознательно позолотил пилюлю. Само собой, Гиблый лес требовал иной жертвы. Зачем ему кинжал, мантия с горностаем, скипетр и корона? Однако Жакар и сам не желал узнать правду. Охотно угодил в расставленную ловушку и даже попытался извлечь какую-то выгоду для себя. Решил поторговаться: взамен на горстку гранатов и рубинов пусть ему отдадут Мириам!
– Принцесса вернется во дворец. Не сомневайся, – опередил его Лисандр.
Жакар принюхался вновь. И тут начался удивительный поединок без шпаг и выпадов, без победителя и проигравшего. Заглянув Лисандру в глаза, Жакар внезапно прозрел: осознал цель, ради которой колдовала мать, понял логику собственного существования. Зачем ему вручили символы власти? Чтобы он сложил их к ногам Сидры. Он всегда гордился тем, что всего добился сам, однако с самого начала им управляла мать. Стоит ли ей доверять? Неужели ей нужны только скипетр и корона, а не его жизнь?
Жакар закрыл глаза. Лисандр – ему не соперник. Это Жакар вышел против Жакара. Он оценивал предстоящее испытание со всех сторон: тяжесть, опасность, боль. Потом открыл глаза, возвращаясь к реальности. В последний раз принюхался, встал, надел плащ. Сосредоточившись на предстоящем выборе, он вдруг стал изумительно красивым. Жакар собирался уйти, не простившись, но Лисандр окликнул его:
– Жакар!
Бесшумно приблизился и протянул кинжал.
Лисандр оказался выше короля на полголовы, да еще посмел назвать его по имени. При других обстоятельствах Жакар счел бы это вопиющим нарушением этикета.
Рубины переливались. На ладони Лисандра каждая идеальная грань отражала звезды. Кинжал сам выбрал эту руку и не желал с ней расставаться.
– Тебе понадобится еще один символ власти.
– Я пока не принял решения, – возразил Жакар, однако заткнул кинжал за пояс.
76
Жакар боролся с Жакаром. Им предстояло сражаться всю ночь.
Королю захотелось пройтись пешком. Горячего скакуна взяли под уздцы, Ланселот и три мушкетера потащились следом черепашьим шагом. Свечи в фонарях задули, чтоб не привлекать внимания разбойников, нападавших на всех подряд. Ночь поглотила Жакара со свитой, черная-пречерная, темная-претемная, прекрасная декорация для внутренней драмы короля.
Король сомневался, что мог вообще отказаться от приглашения Сидры. Ему ли не знать могущество Гиблого леса? Тот нашлет засуху, снежные бури, град, цунами и прочие бедствия. В один миг королевство охватят эпидемии и голод. У него и выбора-то нет. Решение изначально приняли за него. Зачем же говорить про символы власти? Обманывать, жульничать? Так нечестно!
Жакар чувствовал, что абсолютно не способен противиться Гиблому лесу и, хуже того, что давно убедился в собственном ничтожестве. Лишился любимого пса, кругом задолжал банкиру, послушная марионетка в руках матери, посмешище и рогоносец по вине жены. Король, готовый добровольно уступить трон дикарке. Гордый, жестокий Жакар внезапно потерял все. Что у него осталось? Только младенец, недавно спасенный из склепа, эмбрион его истинной сути. Правда, незапятнанный и многообещающий.
Потеряв последнюю опору в черной-пречерной, темной-претемной ночи, Жакар вдруг ухватился за частичку самого себя, невинную и чистую. Неожиданно спросил совета у младенца.
Король: «Ты пойдешь в Гиблый лес?»
Дитя: «Да».
Король: «Но прежде мы никогда туда не ходили».
Дитя: «Нет».
Король: «И все-таки ты пойдешь?»
Дитя: «Да».
Король: «Почему?»
Дитя: «Так надо».
Король: «Кому надо?»
Дитя: «Королевству».
Король: «Плевать на королевство, лучше придумай, как нам спасти свою шкуру. Вдруг мы не вернемся оттуда?»
Дитя: «А зачем нам возвращаться?»
Вот оно! Браво! Туше! Зачем возвращаться во дворец, где нас никто не любит? Богатство и роскошь не принесли нам счастья. Так что Жакар сознательно предпочтет Гиблый лес ради собственной выгоды, покоя и благополучия.
– Ты прав, – произнес он вслух.
– Простите, сир, не расслышал, – переспросил Ланселот, наклонившись с седла с опасностью для жизни.
– Нет, ничего.
Король завершил внутренний спор и погрузился опять в непроглядную тьму. Он боялся смерти в Гиблом лесу и смерти во дворце. Растерянный, сбитый с толку, положился на ребенка, которым никогда не был. А тот вопреки здравому смыслу пожелал отправиться в Гиблый лес.
Да-да, в Гиблый лес. Когда все надежды рухнули, когда все люди предали, это единственный верный выбор.
Жакар вдруг почувствовал себя победителем, будто впервые в жизни расстроил планы Сидры. Мать считала, что силой заставила его повиноваться. Однако он откликнулся на зов, потому что так лучше для него. Потому что сам захотел. Потому что сам так решил.
Жакар вновь почувствовал себя сильным и могущественным. Цельным. Без внутренней раздвоенности и смятения.
Хрупкие слабые люди часто утешают себя подобным сомнительным самообманом. Но для королевства Краеугольного Камня его решение оказалось судьбоносным. Не возникни у Жакара иллюзии свободного выбора, он бы навек замуровал себя в красном кабинете и никогда не вышел бы из дворца. Как ни странно, неуемная гордыня и эгоизм помогли ему совершить подвиг, на который до него не отваживался ни один монарх.
К великой радости Ланселота, король вскочил в седло и пустил коня в галоп. Нужно побыстрей собрать все символы королевской власти. Покончить разом все счеты с Гиблым лесом. Для начала выпить превосходного коньяку и хорошенько выспаться. В постель немедленно! Глоток коньяка под красным балдахином, здоровый глубокий сон. На свежую голову король обдумает свой поход. Суждено ему вернуться или нет, в любом
