Дверь шарахнула о косяк с такой силой, что мы обе подпрыгнули на месте.
— Злится, — кивнула девушка.
— Однозначно, — пожала плечами и вернулась к прерванному занятию.
Через три луча вампирша была полностью одета, и я довела ее до ворот, очередной жаркий поцелуй на публику, и девчонка ушла домой.
Тьфу!
Как же все не вовремя. А еще Одана…
Мысль о том, что я стала теперь личной охраной эльфийки, вызывала неприятные судороги. Ладно. Справлюсь.
Князя я нашла в кабинете. Он был мрачен, угрюм и невероятно холоден, под глазами залегли тени, а тонкие пальцы нервно перебирали воздух.
— Так вот, значит, что у тебя за любовница, — скривил вампир губы, — она же ребенок еще.
— Она совершеннолетняя, — отчеканила, — и полностью меня удовлетворяет.
— Ты ей доверяешь?
— Я позволил поставить себе аматон, — огрызнулась в ответ, — как вы считаете, я ей доверяю?
— Крыть нечем, — криво усмехнулся вампир. — А сейчас по поводу Оданы: эльфийку сопровождаешь везде, не отходишь ни на шаг, но и сам осторожней будь.
— Справлюсь, — буркнула, все еще отчаянно пытаясь унять холод, сковавший тело.
— Свободен.
И понеслась. Целый суман я таскалась за Оданой на какие-то совещания, в княжеский зверинец, на местный рынок, дважды на прием у градоправителя, несколько раз она выразила желание прогуляться по Бирре. На принцессу покушались еще трижды, и все три раза мне приходилось валяться мордой в пыли и, отчаянно матерясь, выводить эльфийку из-под удара. После последнего покушения покидать дворец она перестала, упростив мне этим задачу, но в то же время вынуждая все время находиться в замке.
Одана была смешливой, наивной и бесконечно нежной. Этакая девочка-цветочек, но у меня все равно пробегал мороз по коже и шевелились волосы на затылке: слишком много ненужных воспоминаний она вызывала, и я невольно ждала удара. Вот только… Только прилетело мне не оттуда, откуда я ожидала. Дело было в князе.
Весь этот суман я его практически не видела, а когда встречала, он был замкнут и невероятно холоден, смотрел равнодушно, отвечал односложно. Я не понимала, что происходит, терялась в догадках, в голове вертелись вопросы и предположения, не дающие спать. Противоречивые чувства сводили с ума.
Хуже всего были его встречи и прогулки с Оданой. Смотреть, как он целует ее руки, как улыбается, как укрывает плечи тонкой шалью… Смотреть. А внутри все корчится и рвется, хочется орать, хочется ударить его, хочется просто сбежать, чтобы не видеть. А Кристоф заглядывал ей в глаза, прикасался, придерживал за талию. Может, и не было в этих взглядах и жестах желания, может, и не было интереса, а меня все равно ломало. Но я стискивала челюсти и тихо шла следом. Наблюдая. Когда он смеялся в ответ на ее вопрос или шутку, я слышала, как внутри меня натягиваются и рвутся нервы, царапая острыми краями. Я искусала губы, на ладонях были незаживающие следы от ногтей.
Кадиз, никогда бы не подумала, что это так тяжело.
А он ничего не замечал и был спокоен и уверен, невероятно вежлив. И его тьма так же тихо дремала внутри.
А по вечерам, когда я возвращалась к себе, сползала по косяку на пол и несколько оборотов так и сидела в тишине и темноте. Наедине со своей злостью, наедине со своими мыслями, страхами и болью.
Да. Было больно. Очень. Я не думала, что такая боль существует, что могу ее испытать.
Она ломала меня, крушила, выворачивала. Я то металась, как зверь в клетке от ярости, то застывала на одном месте. И глупые, совершенно неважные вопросы лезли в голову: «Пил ли он от нее? Понравилось ли ему? Может ли быть она его нареченной? А от кого он сейчас вообще пьет? Кто бывает в его постели?». Ненужные дурацкие вопросы, но выкинуть их из головы не получалось.
Я пыталась отвлечься, начала искать информацию о том, как можно разорвать контракт, связалась с Сид, отправила вестника принцу демонов в надежде, что хоть кто-то из этих двоих поможет мне с ответом. Сид обещала вернуться через четыре дня, демон на вестник пока так и не отреагировал.
Я тренировалась, я училась управляться с его тьмой. Я читала книги, я изучала историю Малеи. А хреново было по-прежнему. Очень хреново, невероятно хреново.
Пришло еще одно послание от давнего знакомого. На этот раз он не стал ничего придумывать и прислал просто цветы. Красные лилии — символ восхищения, поклонения. О букете сообщила Карина, ее же я и попросила выкинуть дурацкий веник. В ответ я отправила засранцу бутылку отравленного эльфийского вина и письмо с пожеланиями «здоровья и благополучия». Организацией доставки подарка занимался ворон.
Поганый, поганый суман.
Я завидовала Одане. И эта зависть черной трухой осыпалась мне на плечи, окутывала своим саваном, рождая привкус кислоты на языке. Эльфийка могла к нему прикасаться, могла держать его за руку, могла слышать биение его сердца. Ей позволялось быть рядом с ним, смотреть ему в глаза, ей позволялось быть наивной и легкой. Ей позволялось быть девушкой! Я же… Я же только страж, незаметная тень, удобный мальчишка без лица и имени, без желаний и чувств. Полезный.
Ярость кипела внутри, я ненавидела маску, которую приходилось носить, и все чаще задумывалась о том, что пора рвать контракт, пора валить. Мне сейчас плохо. Плохо просто оттого, что он проводит время с другой, а ведь не было даже поцелуев… Я рассыпаюсь и разбиваюсь каждый раз, когда смотрю на них. Потом будет хуже, гораздо-гораздо хуже.
Я разглядывала кусок ненавистной непонятной ткани в собственных руках.
Кто я для него? Мальчишка. И мальчишке пора уходить со сцены, иначе я просто не выдержу.
Кадиз, помоги!
Да и ситуация со слежкой за Кариной никак не прояснялась. Вампирша использовала змейку, но каким-то чудом ее отсекли почти сразу же, и информацию она толком не собрала. А это значит… Значит, что следят за ней далеко не любители и даже не дознаватели, тут кто-то посерьезней. Но думать я об этом пока не могла, хотя кое-какие предположения уже наметились. Сегодня почему-то было особенно хреново. Помимо общего раздрая в чувствах проснулись все инстинкты. Они кричали, ассасин рвался наружу, и почти кружилась от напряжения голова, шумела в ушах собственная кровь, а сзади на шее я чувствовала прикосновение ледяных пальцев.
Что-то да будет, что-то не очень хорошее.
А на Бирру опустились сумерки, и пора было сопровождать Одану на ужин.
Судя по тому, как выглядела девушка, мероприятие предстояло важное, но наверняка я не знала. Последнее время я выпала из деловой жизни дворца, что, собственно, и не удивительно.
Мы как раз проходили мимо кабинета князя, когда из дверей вышли Тивор и его темнейшество. Оборотень явно был чем-то недоволен, впрочем, практически сразу взял себя в руки, и глубокие морщинки на лбу разгладились. Кристоф коротко кивнул, едва глянув в мою сторону, беря под руку эльфийку, я не удосужилась сделать даже это.
