При этом Роджер не сводил глаз с двери. Шум ударов почти оглушил его. Видя, как раскачивается дверь, он понимал, что, несмотря на всю крепость, долго ей не выдержать. А как только толпа слуг ворвется в комнату, все шансы на бегство через окно сведутся к нулю. Они набросятся на него, как стая гончих на изможденного оленя.
По инерции Роджер налетел на стол у стены, попытался ухватиться за его край, но не смог и упал. Маркиз ринулся к нему со шпагой в руке — глаза его были суровы и холодны, как сталь клинка, и не позволяли надеяться на милосердие. Подняв шпагу, он изо всех сил нанес удар сверху вниз, намереваясь разом покончить с ненавистным англичанином.
Роджер рванулся в сторону. Острие шпаги пронзило ткань в дюйме от его ребер и застряло в паркете.
На момент возникла патовая ситуация. Роджер был пригвожден к полу, но и маркиз не мог вытащить клинок — первый пытался освободиться, второй отчаянно выдергивал шпагу. Ткань и дерево поддались одновременно.
Шпага высвободилась столь внезапно, что маркиз едва не опрокинулся назад. Пока он пытался восстановить равновесие для нового удара, Роджер успел откатиться дальше и ухватить рукоятку шпаги графа Люсьена. Выбираясь из-под большого овального стола, он ударился головой о крышку, упал лицом вниз и вылез на его дальней стороне.
Мрачный, молчаливый и безжалостный, маркиз вновь бросился к нему. Сделав шаг назад, Роджер занял оборонительную позицию. Шпаги противников были легкими, но смертоносными. Они со звоном скрестились, ловя сверкающей поверхностью лучи все еще горевших свечей.
Вооружившись, Роджер вновь обрел надежду на спасение. Победа над де Келюсом придавала ему уверенность в своем мастерстве фехтовальщика. Ему казалось, что пятидесятилетнему мужчине, который к тому же редко упражняется, не выдержать в схватке с ним более полудюжины выпадов, однако вскоре он убедился, что цыплят считают по осени.
Де Рошамбо был недурным фехтовальщиком и дрался с холодным, расчетливым коварством. Он не делал попыток обезоружить противника, а старался затянуть время, уверенно защищаясь. После того как маркиз парировал три быстрых выпада, Роджер разгадал его намерения. Он выжидал, пока дверь рухнет и вооруженная толпа слуг ринется ему на помощь.
Роджер знал, что должен быстро закончить поединок, иначе его схватят. Вновь устремившись в атаку, он скользнул своим клинком по клинку противника, так что рукоятки шпаг соприкоснулись, а потом резко повернул запястье. Движение было крайне рискованным, так как Роджер при этом терял равновесие, но он рассчитывал, что запястье маркиза окажется слабее, чем его. Какую-то секунду решение оставалось в руках богов, затем рука маркиза поддалась и выронила шпагу, со звоном ударившуюся об овальный стол.
На момент в глазах маркиза мелькнула нерешительность, потом, рискуя получить удар шпагой, он с голыми руками бросился на Роджера. Чтобы не убивать противника, Роджеру оставалось только одно. Наклонив клинок назад над плечом, он изо всех сил ткнул головкой эфеса в лицо нападавшему. Золоченый шарик ударил маркиза над левым глазом.
С громким криком — первым звуком, который он издал после начала поединка, — маркиз рухнул к ногам Роджера.
Повернувшись, Роджер бросил быстрый взгляд на дверь. Замок и одна петля все еще держались, но обе верхние панели были выломаны, и один из лакеев пытался протиснуться сквозь дыру. Полный дурных предчувствий насчет того, какой прием ему окажут во дворе, Роджер снова побежал к окну.
Обычно в это время конюхи уже спали, но прошло немногим более четверти часа после отъезда участников собрания, поэтому за прошедшие несколько минут их легко могли растолкать.
Открыв одну секцию окна, Роджер выглянул во двор: К своему облегчению, он не обнаружил там поджидающую его еще одну группу слуг месье де Рошамбо. Очевидно, наверху никому не пришло в голову, что он может рискнуть выпрыгнуть из окна.
Внизу было темно — нигде не было заметно никаких признаков жизни. У ворот стояла карета, которая, как решил Роджер, должна была доставить месье де Ренваля в Гаагу.
Зажав шпагу в зубах, он занес ногу над подоконником. Из полосы тени позади кареты появилась какая-то фигура и что-то ему крикнула, но слова разобрать не удалось, так как в этот момент дверь поддалась с ужасающим треском.
Перебросив через подоконник другую ногу, Роджер повернулся и, держась за подоконник, свесил ноги вниз. Теперь он смотрел в комнату. Дверь рухнула, когда злополучный лакей все еще протискивался в дыру. Его голова и плечи оказались под дверью, а ноги нелепо дрыгались в воздухе. Никто не пытался ему помочь. Десяток слуг, возглавляемых де Ренвалем, ворвались в комнату и устремились к Роджеру.
Молясь, чтобы человек у кареты не напал на него прежде, чем он придет в себя после падения, юноша правой рукой вынул шпагу изо рта, подержался около секунды левой рукой за подоконник, а потом разжал пальцы.
Согнув колени, чтобы смягчить удар, Роджер приземлился на ступни, потерял равновесие и упал навзничь. Несколько секунд он лежал на спине, хватая ртом воздух. Но топот ног по булыжникам заставил его перевернуться и подняться на колени.
Де Ренваль и остальные, стоя у окон, кричали, чтобы привлечь внимание конюхов или кого-нибудь еще, кто мог бы помешать бегству Роджера. Слыша их крики, он понимал, что если немедленно не уберется со двора, то его схватят через несколько минут. Его единственная надежда состояла в том, чтобы справиться с человеком, бежавшим к нему, и выбраться на улицу.
Неожиданное прибытие графа Люсьена лишило Роджера шанса прихватить свои сбережения, а крики не давали ему возможности оседлать лошадь. Вместо того чтобы скакать с полным кошельком, опередив преследователей на несколько часов, ему предстояло спасаться бегом от следующей за ним по пятам погони. А он еще даже не покинул двор! Если ему не удастся быстро разделаться с человеком, который был уже почти рядом, кучер закроет ворота, и он окажется в ловушке:
Эти мысли бешено проносились в голове Роджера, когда он, все еще оглушенный падением, поднялся на ноги и повернулся к фигуре, мчавшейся к нему из темноты. Прислонившись к стене и с трудом переводя дыхание, Роджер приготовился к защите.
Внезапно, когда его глаза привыкли к темноте, Роджер увидел, что человек, хотя и был при шпаге, не делал попыток ее вытащить. В следующую секунду знакомый голос крикнул:
— Быстро к карете! Не задерживайтесь, иначе вас схватят!
С чувством изумления и благодарности Роджер узнал своего друга, виконта де ла Тур д'Овернь.
С радостным криком он рванулся к воротам, но, не пройдя и трех шагов, вспомнил, что оставил свою собственную шпагу в углу у двери. Прекрасный толедский клинок сопровождал его через все удачи и невзгоды с первого дня прибытия во Францию более четырех лет назад, а прошедшим вечером отлично ему послужил. Ради выигрыша нескольких минут Роджер не мог бросить его.
В конюшнях появился свет факелов. Сверху все еще доносились крики. В сотне шагов от Роджера слышались ответные возгласы конюхов, выбежавших во двор. Не обращая внимания ни на них, ни на отчаянные призывы виконта поторопиться, он подбежал к двери, бросил позолоченную рапиру графа Люсьена и схватил свою простую, но смертоносную шпагу.
