полках красивое издание Лавкрафта и зачитался, а Марек с Форестером сели планировать совместную выставку, поскольку идеей загорелись оба. Марек даже пожалел, что не взял с собой эту самую черную бумагу, Форестер предложил назавтра еще раз сгонять за ней в город, причем героически вызвался сделать это сам. «Дома неначатая пачка! Мне этим всем стены обклеивать?» — фыркнул Марек. Но, проснувшись, он обнаружил, что Форестер все-таки притащил бумагу и серебристый маркер. «Мне все равно нужно было чистящее средство для объектива, а там все рядом», — сказал он с самым невинным видом.
Дальше Марек потерял счет времени — в плане вдохновения Форестер не уступал Прокси. Понятно, зарисовать сразу все идеи не было никакой технической возможности — Марек, конечно, умел очень быстро набрасывать эскизы, но не на непривычном материале, да и не тот случай. Одно дело Костя с его боевиками, которому и надо было предельно небрежную манеру, а чтобы потягаться с эстетски строгими снимками Форестера, торопиться было никак нельзя. Так что появился разве что серебристый силуэт Петропавловской крепости и ряд домов, а остальное Марек просто занес в табличку, которую они с Форестером просоставляли весь день — какие фотографии пойдут на выставку и какие рисунки нужны к ним в пару. И теперь Мареку уже не терпелось оказаться дома со всем своим арсеналом и изобразить все эти полупризрачные контуры так, как они должны быть.
— Вот это точно надо, и это тоже, — Форестер раз за разом тыкал на экране именно в то, что Марек рисовал по мотивам своих экспериментов с реальностью. — Во, я почти такое же снимал, смотри…
На рисунке вместо Петропавловской крепости были лишь ее развалины, вместо городской застройки — пустынные берега. На мгновение Марек в очередной раз задумался — может быть, Форестер тоже был в тех вариантах?.. Но на фото просто был запечатлен густой туман, да еще Форестер немного добавил эффектов — и от крепости остался только зыбкий силуэт. И болота, которые мелкий Вадик тогда увидел по берегам Невы, Форестер, как выяснилось, снял где-то в пригороде. Что ж — как говорили и Птаха, и Некромант, должен же быть хоть кто-то, у кого все просто и понятно. Если Форестер и правда считает, что Марека вела исключительно интуиция художника — так тому и быть.
На следующий день Форестер с головой пропал в своих бездонных фотоархивах, а Марек все-таки сел рисовать. Раз уж нужная бумага здесь, спешки нет, а маркеры у него всегда с собой — почему бы и не воплотить планы в жизнь, пока все это ясно стоит перед глазами? Сейчас Марек уже не боялся, что пришедшая мысль поблекнет и забудется, поскольку были сюжеты, которые он буквально годами носил в памяти, а потом вдруг подворачивался случай нарисовать именно это — и как не было всего прошедшего времени. Но раз есть такая возможность, то почему бы и не воспользоваться. Марек даже пошел на небольшое хулиганство и воссоздал по память свой старый рисунок еще из первой поездки в Питер, где был двор-колодец и осевшая у стены фигура в плаще.
— Бррр, — Форестер не нашел лучшего момента, чтобы вынырнуть из архивов. — Вот умеешь ты жути нагнать. Но самое интересное — у меня и к этому пара найдется, как раз недавно щелкнул!
Он метнулся к своему рабочему месту, принес фотоаппарат, порылся в памяти и показал нужный кадр на экране. Марека самого пробрало холодом, уж на что, казалось бы, давно привык к таким видам. Вроде бы в углу двора-колодца не было ничего, кроме потрескавшейся штукатурки и груды кирпича — но в резких тенях все это складывалось почти что в узнаваемый силуэт.
— До меня уже доходили россказни, что именно так я и окончил свои дни, — вроде бы Форестер говорил с улыбкой, но какая-то она получилась очень кривая. — Нет, пару раз к тому явно шло, но в итоге я вполне себе здесь.
Марек задержал взгляд на лице Форестера. Его карие глаза смотрели совершенно безмятежно. Нет, до такой степени прикидываться нереально — видимо, как когда-то мелкий Вадик, иногда Форестер что-то чувствует, но списывает на творческую интуицию. А тем временем Форестер заметил и остальные рисунки:
— Эни, я потрясен! Ты мне тут уже готовую выставку сделал, в своей части так точно! Я серьезно — если решишь дополнить, буду рад, но вообще тут уже есть все, что нужно! Сканер у меня есть, цифровые варианты тебе отдам, разумеется, мало ли, еще куда понадобится. Нет, но ведь готовый стенд!
Он аккуратно собрал листы и снова пропал в своем гнезде. Марек только улыбнулся и пошел к Вэлу на кухню — там как раз начало пахнуть чем-то вкусным.
Выставка просто-таки на глазах обретала реальность — цифровые версии рисунков лежали у Марека в облачном хранилище, так что зайти с телефона и передать Форестеру ссылки было делом пары минут. Форестер настоял на защите файлов паролем и поклялся его забыть, как только нужные рисунки будут напечатаны. Дольше придумывали название — всякие «два лика чего-то там» казались слишком пафосными. Вэл, зарывшись в книги, предложил «выход из сумрака», но Марек и Форестер в один голос ответили: «Какой выход, у нас тут вход!». Задумавшись, Марек зачем-то открыл на телефоне свой паблик, и Форестер увидел оформление, не менявшееся много лет — черная пантера на одном конце баннера, золотые крылья на другом и надпись «Выбери свою сторону».
— Точно! — он даже прищелкнул пальцами. — Не обидишься за некоторый плагиат?
— Да какой плагиат! Мы это с Прокси вдвоем тыщу лет назад придумали. Почему бы и нет!
— Энакин ты и есть, — улыбнулся Форестер, точно как тогда Прокси.
Теоретически, ничто не мешало остаться хоть до открытия свежепридуманной выставки — Форестер знал чуть не все мелкие галереи и их график, так что мог втиснуться почти в любые понравившиеся даты. И готов был бесконечно показывать гостям Питер и творить кулинарные чудеса. Только вот Марек все яснее понимал, что пора возвращаться. На выставке ему хотелось так и остаться незримым Камаринским, про которого никто не знает, что это тот самый Гонщик из городских легенд. Марек только сейчас осознал, что никто из тех, кто имел с ним дело как с художником, не видел его вживую — встречался он только с заказчиками аэрографии, а среди них все-таки было больше Внешних. Ну или просто специфических персонажей. А его рисунки, получается, так и возникали ниоткуда. «Из Инфосферы», — вспомнил он любимое словечко Прокси. В общем, нечего
