Феникс
Как странно.… Иногда наступает такой момент, что, кажется, будто ты исходишь криком, крушишь и ломаешь все вокруг, стремясь в разрушении растворить боль и ненависть к самому себе, но внезапно понимаешь, что ты просто стоишь, глядя в пустоту. Вселенная рушится в твоем сердце, а окружающий мир холодно и беспощадно наблюдает за этой агонией.
– Не-е-е-ет! – кажется, что вопль оглушит весь мир, но из перекошенного рта, не раздается ни звука. Руки ловят пустоту, тянутся остановить врага, покусившегося на самое святое – любимую! Но в громадной усыпальнице уже никого нет. Пепельный забрал Василису в Лихомань, умирающий мир, который когда-то был моим домом. Он знал, что ради нее, я исполню любое желание и приду. Но не умереть, а завершить начатое. Приду, чтобы навсегда поменяться с ним не только ликом, но и самой сущностью.
Надо же, какая всепоглощающая ненависть, что даже хочется склонить голову и как в дешевом театре крикнуть – «браво»! Наверное, во всех мирах ценности неизменны. Что может быть ценнее любви и ее близнеца – ненависти?
Лишь бы он не причинил вреда Василисе!
От такой мысли я чуть не надавал себе тумаков, заставляя переполнявшее меня отчаяние заползти в самый темный уголок души. Да что это я? Пепельный не причинит вреда Василисе. Ему нужен я, и только я. И он знает, что я обязательно приду. Только, я должен прийти подготовленным. Я должен выиграть это сражение, а для начала выбраться отсюда.
С трудом отведя взгляд от исполинской короны, где еще секунду назад билась в путах врага любимая, я решительно произнес:
– Встань передо мной, как лист перед травой!
– Опаньки! Каким ветром? – перед носом тут же замельтешила крошечная мушка, с каждым кругом становясь все больше и больше, пока не выросла в горбатую, ушастую, зубастую пони. – Не уж-то сам! Добровольно?!
– Горбылка! Помоги мне! – Говорить такого не хотелось, особенно этой горбатой ехидне, но что делать? Выбираться как-то надо! Клубок, что дали ведьмы – не работает. Может всему виной местный климат? Влажность, перебор призраков на квадратный метр? Короче, как говорит Василек – «песец – зверь непредсказуемый и неизбежный!» Или это Борька говорит?
– Во, блин, припекло! Как на курорте в клетке отдыхать – не помню, не знаю…. А тут враз память включилась? Помнишь, как меня зовут, как помощь попросить?
Эх, а может, надо было подкоп сделать? Куда-нибудь бы да выкопался годика через два. Зато не слушал бы сейчас эту наглую зверюгу….
– Короче…
– Еще и командует…. – Восхитилась Горбылка так, словно я был от рождения немым и вдруг затянул пахабные частушки. – Так чего от меня надобно-то?
– Хочу оказаться рядом с привратником царства Мертвых! – отчеканил я и уточнил. – Перенеси меня к Ворону.
– И на кой ляд тебе сдалась эта птичья башка? – презрительно поморщилась кобылка. – Может лучше сразу к Василисе?
– Я, кажется, просил у тебя помощи, а не совета! – Так! Пора прекращать диалог. Видно же, что весь этот фарс от скуки одной горбатой особы, и не несет ничего, кроме потери времени, которого и без того мало!
– Фу ты, ну ты, лапти гнуты! – Обиженно фыркнула она, и кивнула себе на спину. – Ну, садись.
Меня не надо было долго упрашивать. Вмиг удобно расположился между горбов и скомандовал.
– Поехали!
К сожалению, меня никто не предупреждал, что заявлять ей это в таком тоне, категорически запрещено.
– Точно? Готов? Тогда держись! – Ласково пропела горбатая бестия, и пока я искал взглядом, за что можно было бы подержаться, ушла в крутое пике.
Не придумав ничего нового, я успел вцепиться ей в уши, заманчиво болтающиеся по ветру, и на всякий случай закрыл глаза. Ёпрст….
К счастью, полет закончился едва начавшись. Стих ураганный ветер, и стремительное падение, только не стихла Горбылка, костеря меня почем зря.
– Твою ж… маму… да в хоровод… Захребетник! Склеротик! Руки убери! Я, между прочим, девушка приличная, а ты меня, как последнюю ослицу – за уши!!! Руки – я сказала!
Я несколько секунд растерянно сидел оглушенный полетом и возмущенными воплями, недоумевая – чего она брыкается? Пока до меня не дошло.
Уши!
Во время полета я стиснул их на манер узды, для верности закрутив вокруг запястий.
– Прости! Не хотел! – Я поспешно разжал руки, спрыгнул на каменный пол и даже отступил от угрожающе скалившейся зверюги. Наткнулся спиной на что-то холодное, остановился, и не понятно с чего принялся оправдываться: – Ты сама сказала держаться. А за что? На тебе же уздечки-то нет!
– За воздух зубами – умник! – Еще больше возмутилась она, и многозначительно покрутив передним копытом у виска, с хлопком исчезла.
– Зараза! – Не выдержал я.
– Полностью согласен! Вот и пойми, разбери этих женщин! – Вдруг раздалось над ухом. Поддавшись инстинкту самосохранения, я сначала отпрыгнул подальше от таинственного философа, а уже потом обернулся.
Тьфу ты!
– Ворон!
– Давно не виделись! – Привратник повернул голову, разглядывая меня одним глазом. – Нашел книженцию-то?
– Нашел…. Вот, только, не прочитал…
– А девица где?
– Не девица, а моя жена! – поправил я. Получилось надменно и угрожающе.
– Одно другому – не помеха! – Парировал Ворон, и пару раз даже каркнул, явно довольный шуткой.
– Угу. Сам шучу, сам смеюсь – вот какой я весельчак! – Меня начали доставать эти бессмысленные разговоры. – Давай лучше о деле?
– А жена, это не дело? Это хобби? – Хрюкнул этот шут гороховый, взглянул на мою каменную физиономию и тут же посерьезнел. – Понял. Отстал. Если помощь какая нужна – только каркни!
– Каркну в свое время! – Пообещал я, и попросил. – А сейчас мне нужно чтобы ты собрал и отдал мне кости того парня, что охранял книгу. Хочу его похоронить. Он достоин покоя за все то, что ему довелось пережить!
– Если хочешь его отблагодарить – лучше не хорони, а воскреси! Жизнь – самый лучший подарок!
От такого совета я лишь развел руками.
– Но… я не умею… – И отчего-то даже почувствовал себя неучем. Хотя как такому научишься? Ведь воскрешать могут только боги!
– Умеешь. Должен уметь! – возразил Ворон и тут же пошел на попятную. – А может, и не умеешь! Или не знал, да еще и забыл…? Короче, я понял. Все черную работу делать мне. Но ты это заслужил. Ты меня накормил! Принес очччень вкусную монетку…. – И без перехода взвыл. – Восстань синим пламенем, пылью ковыльною, стань радужным знаменем, жизнью двужильною! Восста-а-а-ань!
