Будь моим Водителем
Глава 1
— Будь моим Пассажиром, — сказал Марек, протягивая руку невысокому подростку в черном, так похожему на его друга. Нет — это был друг того мальчишки, который когда-то ушел из дома. И которого давно не было в живых. У Марека, взрослого Внешнего, не было друзей в городе. Но Вэл назвал его братом и был готов идти с ним. И Марек почти беззвучно подсказал: — А ты отвечай «Будь моим Водителем».
— Будь моим Водителем, — эхом повторил за ним Вэл, почти что до боли стиснув его ладонь, откуда только сила взялась.
— Слово сказано, — сколько раз Марек слышал эту фразу, но впервые произносил ее сам. Да что там — сегодня все происходило впервые.
Вэл снова бросился ему на шею и внезапно разрыдался. И Марек прекрасно понимал эти слезы — когда-то мелкий Вадик, которым он был, так же ревел в машине у Птахи, своего Водителя. Просто от того, что теперь ничего не будет так, как раньше. И от того, что это навсегда. Вэл прощался с прежним собой, и Марек не торопил его. У них есть время. Все время на свете. Он и сам чувствовал странный комок в горле, хотя последний раз плакал три года назад, когда погиб Птаха. Наверное, тоже от того, что все будет иначе — теперь он не просто Внешний, он Водитель, у которого есть свой Пассажир.
На какое-то мгновение Марека охватила паника: это что же, вот он теперь и есть старший? Как Птаха? Но ему всего-то двадцать лет, и ему до Птахи… А, собственно, сколько ему до Птахи? Ведь Марек так и не узнал, сколько лет его Водителю. Выглядел Птаха примерно на тридцать, но Марек уже знал, что возраст у Внешних — очень относительное понятие. Да и не в возрасте дело. В свои двадцать лет Марек успел уже не раз попасть в городские легенды, где стал зловещей фигурой по прозвищу Гонщик. По рассказам, Гонщик убивал любого, кто неуважительно отзывается о Внешних или пытается выдавать себя за одного из них. А еще ему приписывали способность подчинить себе и навсегда увести в неизвестном направлении… хотя, скорее всего, опять же попросту убить. И Вэл, узнав в нем Гонщика, просил именно об этом. И, хотя никакой демонической сущностью Марек не был — именно это он в некотором роде и собирался сделать.
Марек уже готов был взять Вэла за руку, помочь спуститься по разбитым ступенькам платформы и отвести туда, где в переулке стояла его красная «Камаро», но в памяти всплыл спокойный голос из неимоверно далекого прошлого, хотя это и было шесть лет назад: «Если ты реально хочешь к нам — из города ты исчезнешь. Вообще. Насовсем».
— Вот еще что, — Марек с трудом узнал собственный голос, неожиданно севший. — Ты должен исчезнуть, Вэл. Совсем.
— Так я вроде уже, — Вэл непонимающе моргнул. — Я ушел из дома. Записку оставил, чтобы не искали, все объяснил. Что без Ромки не могу больше. Я и правда не мог. Когда я уйду с тобой… я же просто исчезну, так?
— Просто, да не просто, — усмехнулся Марек. — Думаешь, над твоей запиской всплакнут, махнут рукой и ничего делать не станут? Тебя будут искать, Вэл. Сам рассказывал — семейство у тебя со связями. А мы не так уж изолированы от мира. И один из наших запретов — нельзя наводить на Внешних кого-то из прежней жизни.
— Значит, нужно, чтобы я… как будто довел дело до конца?
— Ты понимаешь, — кивнул Марек. Голос опять стал подводить. — Нужно сделать так, чтобы для всех, кто тебя знал, ты считался погибшим.
Он запнулся. Они стояли на той самой платформе, где когда-то мелкий Вадик «инсценировал» свою смерть под колесами экспресса. Теперь Марек знал, что было на самом деле, и не решался предложить это Вэлу. Тем более что Вэл изначально пришел сюда с совершенно конкретным намерением и безо всяких инсценировок. Марека обдало холодом — он вспомнил потухшие глаза Вэла и спокойно-отрешенное: «Тут ходит экспресс… но если я встретил тебя, так даже лучше». Вроде Вэл больше не думает на эту тему — но лучше не напоминать. А еще что-то говорило Мареку — а своей интуиции он, как и любой Внешний, привык верить — что его сценарий не должен повторяться. Просто потому, что это совсем другой мальчишка. И совсем другая история.
— Так все просто, — подал голос Вэл. — Ты ведь недавно убил кого-то.
— Было дело, — Марек в который раз вспомнил, что руки у него, натурально, в крови по локоть. Его ведь и на эту станцию понесло в поисках воды — отмыться после схватки в переулке. Но быстро стало не до того.
— Ну вот, — Вэл даже чуть улыбнулся, словно говорил о чем-то совершенно обычном. — А давай это был я?
Марек не свалился на платформу только потому, что и так стоял, опустившись на одно колено, чтобы не возвышаться над Вэлом. Нет, версия-то хорошая, шел, значит, приличный мальчик из кино после вечернего сеанса и угодил под горячую руку взбесившемуся Гонщику, но… А Вэл так же спокойно продолжал:
— Наверное, моя кровь должна остаться… Только я сам не смогу. Почему сюда и пришел. Не могу… решиться. Сделаешь?
«Ты ведь сможешь… чтобы не больно?» — совсем недавно спрашивал его этот самый Вэл. Марек скрипнул зубами. Конечно, Вэлу неоткуда знать, о чем он просит. А Марек сейчас яснее, чем когда-либо в жизни, понимал, как становятся Внешними. Яснее, чем в ночь гибели Птахи, когда он осознал, что на самом деле мальчика Вадика давно не было в живых. И что с тех пор он погибал еще не раз. Но с ним был Птаха, который — как тогда казалось — успевал вмешаться в последний момент. Отбить от шпаны, выдернуть из-под колес, отвлечь противника на себя. А на самом деле каждый такой случай был своего рода развилкой. В одной версии реальности было так, как он помнил — но в другой он погибал. Но Птахе в чем-то было проще. Получалось, что он просто не успел или не смог вмешаться. А сейчас выходило, что в одном из вариантов Марек убьет Вэла собственными руками. И с той же кристальной ясностью он понимал, что никак иначе нельзя.
— Да, — все тем же странно чужим голосом произнес Марек. — Сделаю.
Он
