«Непредумышленное убийство (на что указывают выкуренные сигареты) совершено мужчиной, знакомым покойного. Убийца уговаривал Хеншока совершить нечто настолько важное, что тот забыл о своей договоренности с женой (к явной досаде последней). Появление миссис Хеншок изменило ход беседы. Хеншок отверг предложение, из-за чего посетитель вышел из себя и ударил его ближайшим предметом – возможно, без намерения убить. Убийца является владельцем коттеджа или каким-то образом связан с ним (кража рисунка; замечание, о котором сообщила мисс Бердридж: «Я был уверен, что ты не станешь возражать», – речь шла об использовании изображения коттеджа в рекламных целях). Найти коттедж не составит труда».
Карслейк держал под рукой протокол допроса мисс Бердридж, когда писал свой рапорт, однако на ключевую фразу – замечание о «чертовой корове» – внимания не обратил.
Глава 2
В юридическом смысле слова убийство действительно было непредумышленным. Однако, по всей вероятности, Гарольд Ледло безотчетно готовился к нему восемнадцать лет, даже не зная, что жертвой будет Хеншок.
Ледло прогуливался перед Горли-Хаусом, дожидаясь, когда Хеншок покинет здание в конце рабочего дня, и заметил, как у подъезда остановилось такси, доставившее Хеншока из клуба.
– Здравствуй, Альберт! Черт возьми, ты что, меня не помнишь?
– Конечно, помню… – Последовала пауза. – Гарольд Ледло, разумеется. – Хеншок пожал руку старому знакомому. – Ты здорово изменился, старина, но я бы тебя все равно узнал, не сомневайся. Похоже, мы теперь с тобой оба, что называется, «мужчины в годах». Ну надо же, глазам своим не верю! Нам надо потолковать и кое-что уладить. Ты надолго?
– В Канаду больше не вернусь – мне удалось кое-что скопить, вот решил обосноваться здесь. Судно прибыло на прошлой неделе, но я только сейчас пришел в себя после путешествия. Рассчитываю получить от тебя ответы на некоторые вопросы.
– У меня, правда, сейчас дел невпроворот, но пару минут поговорить найду. Давай зайдем ко мне в контору.
Не став дожидаться лифта, они поднялись пешком на второй этаж, перебрасываясь ничего не значащими фразами, обычными в подобных случаях, – последние восемнадцать лет Ледло провел в Канаде, и былые друзья не виделись со времени его отъезда.
У двери в кабинет Хеншока они остановились.
– Уиддон-коттедж! Я слышал, что часть леса вырубили. Тебе что-нибудь об этом известно? – спросил Ледло.
– Так уж вышло, что я многое могу тебе рассказать, хотя и не поддерживаю отношений с… э… ни с кем. – Хеншок отпер дверь, предупредил, что должен уделить несколько минут секретарше, и с дурашливой игривостью предложил гостю пока осмотреть кабинет.
Первое, что притягивало взгляд всякого, кто входил в комнату, – макет домика под стеклянным колпаком. Ледло замер, глядя на модель, и замешательство на его лице сменилось вначале изумлением, затем – узнаванием.
– Боже, какая возмутительная наглость! Но что это значит, черт возьми? – пробормотал он чуть слышно и тотчас напомнил себе, что должен сдерживать гнев: Альберт Хеншок о чем-то разглагольствовал, стоя в дверном проеме, и явно ожидал ответа. – Но, дружище, эта чертова корова портит весь вид!
У Ледло от возмущения даже голос изменился, но он постарался взять себя в руки и спросил, откуда взялась ладонь. Хеншок объяснил, что макет нужен ему для рекламы.
– Я был уверен, что ты не станешь возражать. В конце концов, подобные места принадлежат всей нации, по крайней мере в художественном отношении. Ты не согласен? Этот коттедж символизирует мечту английского горожанина о доме. А я теперь именно этим и занимаюсь: помогаю честным людям среднего достатка приобрести собственное жилье. Животных мне пришлось добавить потом по совету специалистов по рекламе. Знаешь, городские жители всегда воображают, что будут проводить свободное время на ферме, занимаясь разведением скота, который станет пастись сам по себе на радость хозяину.
Хеншок продолжал тараторить, но Ледло его не слушал, потому что уже решил, что не станет ничего «улаживать». Ему хотелось лишь добиться ответа, кое-что выяснить, а затем уйти и больше никогда не видеть Хеншока.
– Ты собирался рассказать мне о лесе, Альберт.
– А-а! Это дело запутанное! Я не видел… э… миссис Ледло, но в прошлом году слышал от одной общей знакомой, ты ее не знаешь, будто твоя дочь хочет стать врачом. Подумать только: сейчас ей, должно быть, почти восемнадцать, верно? Медицине учатся семь лет. Хм… моя… знакомая сказала, что миссис Ледло больше не намерена обращаться к тебе за помощью, поэтому и решила продать лес в Сваллоубат-Райз. Уверяю тебя, это не испортит вид, поскольку вырубать намеревались деревья по другую сторону холма. – Хеншок заерзал, явно испытывая неловкость. – Услышав эти новости, я подумал, что, возможно, миссис Ледло захочет продать всю усадьбу. Мне известно, что ты выкупил дом для нее. В прошлом году я поехал туда, чтобы увидеться с ней, но дом оказался закрыт – она уехала отдыхать. Тогда я и сделал несколько набросков дома, а ей отправил письмо, чтобы выяснить, продается ли усадьба, и получил отрицательный ответ от ее представителя. Не думаю, что она меня помнит: я не видел ее с тех пор, как… с тех самых пор.
Что ж, для начала неплохо, заключил Ледло. Он имел право позаботиться, чтобы его дочь получила достойное образование. Что до другого вопроса, тут приходилось действовать исподволь, окольными путями. Ледло взглянул на часы: двадцать минут седьмого. Ему следовало поспешить, чтобы не сорвать маленький спектакль, который он задумал, – если, конечно, представление состоится, в чем Ледло не был до конца уверен.
