— Да-а… — прохрипел юнец.
— Тогда я прощаю тебя. Но только если ты выполнишь условия пари.
— Да-а, да, выполню! — Похоже, побежденного мучили сильные боли, потому что он все время держался за бок и несколько раз тщетно пытался встать.
— Ты должен мне пятьдесят четвертных!
— Так же, как и мне! — выкрикнул Витус и одним махом вскочил на помост.
Старик оторопел, и на миг в его глазах мелькнула искра узнавания, но он тут же повернулся к толпе:
— Именно так оно и есть! Этому сеньору тоже причитаются пятьдесят четвертных. Вы все слышали, как он заключал пари, и мой дерзкий противник согласился на него…
Пока абуэло продолжал развлекать публику, Витус присел на корточки возле раненого и обследовал его. Диагноз был ясен мгновенно. Поднимаясь, он обратился к старику:
— У твоего противника сломаны по меньшей мере два ребра. Ему нужна стягивающая повязка.
Старик кивнул.
— Так-так, стягивающая повязка, значит… — Его глаза расширились, и он отвел Витуса в сторонку. — Ты врач? Тогда ты… Неужели это ты?! О Боже, как же ты изменился! Витус, ты?
— Артуро! Я не сразу узнал тебя. Но увидев, как ты фехтуешь, все понял. — Витус хотел было уже прижать к груди старого товарища, но тот удержал его.
— Подожди, друг, не здесь. Сначала мне надо довести до конца представление, а потом уж мы сможем обнять друг друга. Помоги моему противнику и возьми с него деньги, которые он нам проиграл. До скорого.
Произнеся это, Артуро тут же легко отбежал на середину сцены и закричал:
— Люди добрые, человек, которого вы только что видели, врач! Он позаботится о моем поверженном противнике. Прошу прощения, что все так быстро кончилось и пустозвон легко отделался, но, в конце концов, я ведь должен был оставить его в живых. Как иначе он заплатил бы свои долги?
Толпа, которая и в самом деле ожидала большего, примирительно засмеялась.
— Вижу, вы не держите на меня обиды. Это дарит мне надежду, что вы не обидитесь и тогда, когда я покажу вам свое истинное лицо! — Артуро сорвал с себя приклеенную бороду и седой парик и оказался тем, кем был в действительности. — Разрешите представиться, друзья, меня зовут Артуро! — Он низко поклонился. — Я являюсь живым доказательством того, что никогда не надо недооценивать противника.
Зрители опять засмеялись.
— А кроме того, я веду представление всемирно знаменитой цирковой труппы Artistas unicos. — Он вновь поклонился и приступил к приветствию:
Достопочтенная публика! Мужчины, женщины и дети!
Я имею честь представить вам программу, которую вы не видели никогда в жизни. Удивляйтесь, трепещите и пугайтесь!
Поддайтесь магии наших невероятных номеров! Радуйтесь в предвкушении встречи с человеком, который единственный в мире полностью победил силу тяжести! Приветствуйте человека без костей, Анаконду, несравненного человека-змею! Аплодируйте Церутти, величайшему факиру, и его уникальному ассистенту Антонио! Пусть ваши глаза расширятся от ужаса, когда будет безжалостно распилено нежное тело белокурой красавицы Майи… Восторгайтесь этими и множеством других номеров! Но сначала великий, неповторимый Балансеро!..
Артуро спрыгнул со сцены вниз, исчез за деревянной ширмой и через несколько секунд появился снова. Теперь у него были огромные черные усищи, закрученные и торчащие в обе стороны на пол-локтя, а на голове красовалась высокая шляпа, столь же пестрая, сколь и его длинный, расшитый золотом сюртук, переливавшийся множеством разноцветных стразов.
Рядом с ним горделиво вышагивала изящная девушка, к поясу которой был пристегнут барабан. Пока она отбивала первые такты, Артуро взял в руки три шарика и начал ими жонглировать. Он высоко подбрасывал их, все выше и выше, вращаясь при этом вокруг своей оси, непрестанно шутил, иногда делал вид, что теряет один из шариков, уже почти ронял его и все же неизменно подхватывал в последний момент.
Барабанная дробь становилась все громче и быстрее. У Артуро в руках уже были пять шариков, потом семь… С каждым новым шариком, который он добавлял, зрители дивились все больше и больше. Незадолго до окончания номера как бы случайно появился маленький песик и сел рядом с ним. Артуро отбросил в сторону первый из семи шариков.
— Терро, фас!
Словно запущенная пружиной, собачка взвилась вверх и под звон литавр схватила шарик зубами. То же самое произошло со вторым, третьим, четвертым шариками, и в конце концов все семь ровно в ряд лежали перед собачкой.
— Браво, Терро! — Артуро поаплодировал песику, давая сигнал публике сделать то же самое.
Когда аплодисменты стихли, он воскликнул:
— Достопочтенная публика! А теперь вы увидите человека без костей — уникального, сенсационного, легендарного Анаконду!
Изящная девушка сильно встряхнула бубен.
Программа Artistas unicos продолжалась…
— Ты молод, — увещевал Витус горячего парня на краю сцены, — твои ребра легко срастутся. Правда, потребуется несколько недель, пока ты полностью восстановишься. — Он еще раз проверил стягивающую повязку, которая широкой белой лентой облегала грудь пострадавшего.
— Да уж, точно, — пробормотал Магистр, как обычно ассистировавший Витусу. — Superbientem animus prosternet, мой мальчик. Или, если ты не слишком преуспел в латыни, — высокомерие предшествует падению. Пока не выздоровеешь, у тебя будет достаточно времени подумать о своих манерах. Особенно по отношению к старым людям.
— Да… — Юноша стиснул зубы. Он был очень бледен. Несмотря на повязку, его по-прежнему мучила сильная боль. — Но проклятый циркач вовсе не был стариком! Притворился, обвел меня вокруг пальца, сукин сын! Намеренно!
— Тихо, тихо, сын мой. — Отец Эрнесто положил ладонь раненому на лоб. — Что за выражения! Ты должен быть благодарен, что Господу было угодно обогатить тебя таким важным опытом. В другой раз с тобой такого не произойдет. Кстати, должен попенять тебе: богобоязненному юноше не пристало браниться. Ты же веришь в Бога?
— Разумеется, святой отец, — прохрипел парень, — конечно.
— Тогда ты наверняка не откажешься помолиться вместе со мной. Пусть тебя не смущает орущая толпа, ведь Господу безразлично, откуда к нему взывают. — С кроткой улыбкой отец Эрнесто вынул свои четки и приступил к священнодействию.
На сцене как раз распиливали белокурую Майю.
Поскольку темнело рано, представление Artistas unicos продолжалось всего час и закончилось почти одновременно с молитвами отца Эрнесто.
Как только публика разошлась, уже ничто не могло сдержать порыв давних друзей, и Витус с Магистром бросились обниматься с артистами, будто сто лет не виделись. Лишь Коротышка с Неллой на руках да монах стояли в сторонке и озадаченно наблюдали за столь бурным проявлением чувств, которое немало позабавило их. Наконец, когда первая волна ликования понемногу улеглась, Витус оглянулся и вспомнил о них.
