Книга Кого не взяли на небо - Клим Мглин

На пальце красовался перстень в виде черепа, но в отличие от найденного ею раньше, эту скалящуюся кость украшали крылышки.

— Знаете, бывает так: прожил на свете лет двадцать, и не знал, что ты пидор. Пока не встретил белокурого дикаря в нестираных портках, которого забросила в наше время постапокалиптическая аномалия.

Девушка сняла цацку с окровавленного обрубка и надела себе на большой палец руки. Перстень болтался на нём, как гандон на карандаше.

— Такая вся влюблённая, — умилилась Соткен. — А почему ты свою ревность гасишь, когда твой пацан госпожу нашу ублажает, скажи мне сладенькая.

— Он только кажется пацаном, а на самом деле — старик. К тому же, Йолю он и вовсе не ублажает. Так, отлизал пару раз. Скажи, карга, ты мне пупок и то, чё пониже, проколешь, когда с носом Монакуры закончишь?

— Такая вся влюблённая, — повторила Соткен, любуясь раскрасневшейся Бездной. — Конечно проколю, моя сладенькая, в клинике и пирсинг достойный найдётся. Если не спиздили, конечно.

И тут все трое услышали отзвуки далёких выстрелов. С неба спикировал гигантский чёрный ворон, что в последнее время больше смахивал на дракона, чем на птицу и, покружив над полянкой, исчез за кронами сосен.

— Все в Ньялу, быстро, — скомандовал сержант. — Мелкая за руль, я на башню, Соткен, готовься принимать груз.

— Показывай дорогу, Грим, — прорычал Монакура, будто лев, задрав к небу свою косматую голову.

Через несколько ударов сердца зелёный броневик уже нёсся по заросшей лесной дороге, преодолевая глубокие лужи, ухабы и заболоченные ямы воистину с грацией горной африканской антилопы.

* * *

— Может всё-таки съебём?

Хельги отлип от приклада калаша и посмотрел на Скаидриса с выражением героической обречённости на суровом, волчьем лице.

Скаидрис был бел, как соляной столп. Руки, сжимающие автоматическую винтовку, заметно дрожали. Он лишь грустно улыбнулся в ответ.

— Да ладно, — махнул рукой скальд, — Я пошутил, никуда мы не побежим. Постреляем, потом виса, потом Вальхалла. Ага?

— Ага, — вновь улыбнулся истекающий кровью лив. — Виса и Вальхалла. Только устроим этим чингачгукам маленький сюрприз. Последнюю подлянку. Примитивно детскую. Не стреляй.

— Угу, — юный скальд моментально въехал в суть дешёвой разводки.

Они затаились за поваленным сосновым стволом, выщербленном пулями, будто стена неприступной крепости, принявшей в себя бесчисленные залпы вражеских требушетов. Куски коры, сорванной с дерева, лежали на мху рыжими грудами; из них торчали острые занозы белой щепы.

Вновь загрохотали выстрелы, убежище бойцов постепенно таяло, разлетаясь в труху. От деревьев отлепилось несколько фигур и двинулись вперёд короткими перебежками. Потом залегли, постреливая и прикрывая тех, кто присоединился к атаке. Скаидрис и Хельги валялись пузами кверху, глядя в небо, и прислушивались. В тридцати шагах от них вжимались в мох и липли к стволам сосен враги, готовясь к последнему, решительному броску.

Свист. Потом крик. Громкий, призывающий, приказывающий.

Смутные фигуры замельтешили между стройных деревьев.

Вначале осторожно и неуверенно, но потом, осознав,что их не встречает смертоносный свинец, панки бросились вперёд — яростно и дерзко — визжа, тряся ирокезами и размахивая разнообразными пушками.

— Сейчас.

Скаидрис с трудом приподнялся и положил ствол винтовки на поваленную сосну. Его джинсовая задница и седой мох, на котором он только что валялся, покраснели от крови. Хельги последовал примеру лива и приготовился.

— Давай, бро.

Свинец хлестнул по наступающей цепи, срезая с голов напомаженные гребни и кроша бритые черепа в кровавую кашу. Пятеро упали, как подкошенные, ещё трое притворились мёртвыми и тоже упали, остальные — человек десять — залегли и открыли ответный огонь.

Обессиленный Скаидрис снова заполз за бревно и в изнеможении опрокинулся на спину. Юный скальд устроился рядом. Их разметавшиеся длинные волосы спутались меж собой, образовав на седом мху затейливую паутину.

— Клёва мы их, — произнёс Хельги, глядя в синее небо.

— Ага, — согласился с ним умирающий лив. — Сколько у тебя патронов? Примерно?

— Примерно семь, — ответил Хельги.

— У меня пять. Готовь вису, брат.

— Уже готова, дружище.

— Тогда готовься произнести её. И постарайся перевести мне.

Шагах в десяти от них послышался хруст. Скаидрис высунул ствол, направил его в том направлении и пару раз нажал на курок, не целясь. Хруст стих.

— Я собираюсь броситься грудью на свой меч, — сказал Хельги, переворачиваясь и готовясь к стрельбе. — Хочешь, сначала я воткну его в твою?

— Хочу, — согласился Скаидрис, — Но сначала вису.

И тут мутнеющие глаза лива, устремлённые в холодную синь, что проглядывала сквозь пушистые кроны корабельных сосен, уловили очертания огромной птицы. Или дракона.

Они услышали утробный рёв дизельного двигателя, что нарастал, и вот антилопа совсем рядом: слышны треск веток и хлюпанье грязи под колёсами броневика.

— Пригнись, — голая рука Скаидриса схватила товарища за подол холщового рубища и потянула вниз.

Раздался грохот выстрелов и воздух над головами бойцов запел смертоносным свистом. Шквал свинца вырвался на свободу сквозь узкое дуло крупнокалиберного пулемёта Браунинга. Сосновый бор наполнился густой непроглядной завесой — пули крошили кору и древесину в мельчайшую пыль.

— Наверное ты всё же прав, — Скаидрис вцепился рукой в плечо ошалевшего от происходящего викинга, — Давай-ка лучше на время отложим нашу героическую смерть и съебём по-быстрому. Помоги мне.

Они, цепляясь друг за друга, словно верные собутыльники, силящиеся выбраться из сточной канавы, где был настигнут и побеждён великий змей, с трудом поднялись на ноги. Скаидрис обхватил Хельги за шею, а скальд приобнял старшего товарища за талию, и два великих воина очень медленно поковыляли в сторону броневика.

Монакура Пуу, бесчинствующий на вершине стрелковой башенки, слал в сторону бора смертоносные очереди над самыми головами двух бойцов, спешащих навстречу своему спасению.

— Шевелите своими задницами, девчонки, — прорычал сержант обнимающимся.

Дверца десантного отсека броневика приглашающе распахнулась и смуглые женские руки, обнажённые и татуированные алыми розами, бережно подхватили Скаидриса, который потерял последние силы за эту короткую перебежку.

Хельги выглядел неважно, но у скальда хватило сил подхватить тощие ноги, обутые в рваные синие кеды, запихнуть их в чрево бронетранспортёра, залезть самому и дать короткую автоматную очередь в сторону бора, прежде чем захлопнуть дверцу, повалиться в кресло десанта и потерять сознание.

* * *

Невозможная дрянь проникла в его ноздри: запах муравейника, обоссанного бродячими псами. Его веки задрожали и Скаидрис с глубоким хриплым вздохом открыл глаза. Он полулежал в кресле десанта, плотно пристёгнутый ремнями