же нам теперь делать?
– Как я тебя учила: подобное лечится подобным. Таков закон природы.
– А поточней?
– Король должен вернуться в Гиблый лес. Он один способен снять заклятие. Медлить больше нельзя.
Лисандр, хоть и привык к необычному, растерялся.
– Ты Колесница, Лисандр.
– Колесница?
– Доставь сюда Жакара.
В ночь Красной Луны Гиблый лес по случайности едва не заполучил короля. Тот нашел портал, хотел войти. Все могло завершиться еще тогда. Но нет. Жакар отступил. Сбежал. Ярости в избытке, а храбрости в обрез. Вот Лисандр не струсил. Его помощь просто необходима, ведь без него Жакар ни за что сюда не придет.
– Если я приведу Жакара, что будет?
– Знаю одно: он должен прийти.
Лисандр нахмурился. Жакар не отправится в Гиблый лес по доброй воле, и переубедить его невозможно. Как он снимет древнее заклятие, если даже Сидра не знает ритуала в точности? Деревья раздавят короля прежде, чем он хоть что-то успеет.
– Лисандр, я нарочно создала короля для этой цели. Он должен прийти.
Сидра чуть ли не с детства интуитивно знала, что Гиблому лесу нужен король, что королем станет ее сын, что ему суждено самому найти разгадку. Вот почему, не жалея сил, создавала особенного короля-полукровку. Злого, чтобы никто в королевстве его не оплакивал. Бесплодного, чтоб не оставил потомства. Короля-жертву. План жестокий, зато действенный. Сидра взмахнула рукой.
– Приведи сюда Жакара в королевской мантии со скипетром, кинжалом и мечом в день летнего солнцестояния.
– Но я…
– Иначе нам не спастись.
73
Трудно поверить, однако Жакар в это время совершенно иным путем пришел к такому же выводу. Живот Виктории стал огромным. Доктор Рикар предсказывал «счастливое событие» в июле месяце, то есть очень скоро. Стараниями Манфреда Сильвен Удача то и дело появлялся перед Викторией в самых неожиданных местах, но без толку: бастард держался крепко.
Да и один ли он внутри? Жакар оглядывал планету-гиганта, в которую превратилась его жена, и вполне серьезно задавал себе этот вопрос. Что, если там двойня? Или тройня? Три бастарда будут драться за трон и убивать друг друга, хотя в их жилах не течет ни единой капли королевской крови. Придурки! Вечером в курительной Жакар вновь повел доверительную беседу с советником, без которого уже не мог обойтись.
– Я не раз говорил, Наймит, и повторяю снова: признай я младенца, он будет царствовать. Неизбежно. Закон о престолонаследии ясен и прозрачен, как горный ручей: старший отпрыск монарха – наследник престола. Если только…
На этот раз Наймит не смог закончить фразу, однако Жакар отлично справился и без его помощи.
– Если только до его рождения на престол не взойдет представительница другой ветви правящего семейства, – решительно заявил Жакар. – Коль скоро выкидыша не предвидится, – слушайте внимательно, Наймит! – я отыщу дочь брата, а сам отрекусь, черт бы меня побрал!
Прожженный авантюрист, хоть его и озадачили, не выказал удивления, равнодушно почесывая лоснящуюся бровь. На столь благоприятное развитие событий никто и не надеялся. После тяжких жертв со стороны мятежников, риска, мук и казней – добровольное отречение! Злая ирония судьбы! Жакар лишится трона, чтоб отомстить Виктории. Гордыня, прежде заставлявшая его добиваться полноты власти, теперь понуждала от всего отказаться.
Осуществимо ли подобное чудо? Наймит так и не узнал, где пряталась наследница Тибо. Не получил никаких сведений о маленькой принцессе, хотя старался изо всех сил. Жакар будто прочитал его мысли.
– Разумеется, это невозможно и нелепо. Друг мой, между нами говоря, я тысячу раз предпочел бы откреститься от бастарда и сохранить корону. Хлопот не оберешься, нужны неоспоримые доказательства. Допустим, я унижусь до того, что заявлю во всеуслышание: королева наставила мне рога! Как убедить народ, что младенец не от меня?
– Нам понадобится свидетель адюльтера, ваше величество, дата измены и точные сроки.
– Свидетель? Сроки? Если ни вы, ни я ничего не замечали, кто мог проследить за ними?
– Из моего богатого опыта, сир, следует, что тайное всегда становится явным.
– У вас богатый опыт в адюльтере? А я-то считал вас убежденным анахоретом…
Наймит предпочел бы пропустить эту шутку мимо ушей.
1. Да, он убежденный анахорет.
2. Таковым и останется.
3. Особенно сейчас…
– Я лишь наблюдал со стороны, ваше величество, – все-таки ответил он из вежливости.
– Вы превосходный наблюдатель, не сомневаюсь, – усмехнулся король. – Но откуда вы возьмете нужного свидетеля?
– У меня есть план, сир.
– Чертов гений!
– Не достает лишь вашего согласия. Уверен, мы найдем свидетеля осторожно, не обнародовав вашей семейной драмы. Однако, как только он выступит публично, все королевство узнает о безнравственности Виктории. Обдумайте все хорошенько, сир. Вы действительно этого хотите?
Жакар прошелся по сцене охоты. С ночи Красной Луны король внимательно следил за тем, куда наступает. Предпочитал деревья с золотыми плодами и кусты, далеко обходя охотников с собаками. Отныне он считал себя добычей.
– Только о том и думаю, Наймит, – наконец заговорил Жакар. – Приходится выбирать из двух зол. Какое хуже? Отдать корону бастарду или стать королем-рогоносцем, всеобщим посмешищем на базарной площади? Выставить себя на позор? Отвратительно! Терпеть бастарда рядом? Невыносимо!
– Прошу заметить, ваше величество, бастард унаследует престол после вашей кончины. Иными словами, вам не грозит присутствовать на коронации.
– Думаете, вы меня успокоили? Так и есть, уж он позаботится, чтобы я не зажился на этом свете. Так и есть, моя собственная супруга охотно избавится от меня и станет регентшей при своем ублюдке. Хе-хе-хе, Наймит, дело несложное. Короля убивают – и готово! Мантия с горностаем, скипетр и корона переходят в другие руки. Это же очевидно.
Жакар нахмурился. Точно так же он сам убил брата. Однако будущей жертве заговора цареубийство вовсе не казалось заманчивым.
– В любом случае, – заключил Жакар, – жив я буду или умру, особой разницы нет: сама мысль о коронации бастарда невыносима.
– Понимаю, ваше величество, – поклонился Наймит.
На следующий вечер королевская семья вновь собралась в парадной столовой за пышным ужином в окружении льстецов и прихлебателей. Жакара раздражала не только необходимость есть одной рукой, но и все присутствующие за единственным исключением. Больше всех его бесила Виктория, сидевшая по правую руку от него. Из-за своего чудовищного живота она дотягивалась до тарелки лишь кончиками пальцев. И требовала капризно новые блюда, хотя заказала с утра совсем другие. Фрейлины, согласно ее распоряжению, неотступно следовали за ней повсюду, поэтому застольные беседы до крайности напоминали сплетни, утомляли притворством и жеманством. Королева ни в чем не отказывала Филиппу, его приглашали к столу ежедневно. Отец ребенка постоянно шантажировал Викторию: «Если не дашь мне немедленно то, чего я хочу, все расскажу королю!» Разумеется, он лгал. Филипп никогда бы себя не выдал Жакару на мгновенную расправу. Тем не менее он держал Викторию в ежовых рукавицах и добивался всевозможных привилегий. К примеру, из жалкого баронета превратился в графа со всеми причитающимися правами и землями.
Как обычно подавали множество мясных блюд. Весна – время молочных ягнят, и в тот
