природа утихомирилась, а времена года вернулись в свою колею из-за того, что он взошел на престол. Он заблуждался. Стихии миловали остров, потому что Сидра смягчилась. Мириам пробудила в ней лучшую сторону, гнев улегся, жесткость исчезла. Однако время летело слишком стремительно. Заметив Сумерку над вершинами деревьев, Сидра поняла, что Лисандр подошел совсем близко. И вопреки желанию окликнула его. Звено от цепочки медальона, лоскут ткани – позывные, признаки жизни, своеобразное приглашение. И Лисандр не замедлил с ответом. Проник вглубь Гиблого леса до самого Круга… Этого Сидра не вынесла.
Хотя Мириам уже исполнилось десять лет – и не следовало откладывать ее возвращение. К тому же до сих пор план Сидры осуществлялся даже успешнее, чем она предполагала. Самые непреодолимые препятствия устранены: она попала во дворец, родила наследника престола, усадила его на трон, сделала принцессу последней майской первеницей. Однако главное препятствие таилось в ней самой. Поэтому взмахом руки она приказала деревьям напасть на Лисандра. И едва не разрушила собственный замысел, упорствуя в единственном за всю жизнь заблуждении, в преданной любви к принцессе.
Сидра сожалела о своем проступке. Лисандр – посланец, избранный Тибо. Он пришел с кинжалом в руках согласно договору. С опасностью для жизни. Вот почему королева не помешала Мириам оставить на щеке мальчика отпечаток ладошки, знак, что он должен вернуться.
А если не вернется? Если умрет, брошенный посреди поля?
Сидра напряженно ждала его.
И вот он здесь. Примиренный с прошлым. Совсем другой, это очевидно. Сидра в долгу перед ним. Пришла ее очередь отпустить прошлое, а это совсем не легко.
Сидра тщательно скрывала от Лисандра свою уязвимость и неправоту. Зато щедро поделилась с ним тайным знанием. Показала древний магический Круг, обведенный мечом Петра. Покрытый зеленоватым пеплом, окруженный обомшелыми деревьями и светящимися грибами. Над ним раскинул ветви гигантский дуб. Его корни оплели плиту из синего гранита, надгробие, поставленное Петром над могилой королевы. С тех пор всякий раз, как умирала майская первеница, ее хоронили здесь. И камень, вбирая ее, становился больше. За несколько веков он стал ярко-синим, зеркальным, величиной с королевский стол. Внутри Круга скопилась первозданная сила. В обычном мире она способствовала зачатию и росту живых существ, а здесь сочилась из каждой поры, сгущала воздух, как патоку. Лисандр не мог потягаться с ней.
Чистая энергия пронизывала растительность. Времена года сменялись с невероятной быстротой, все мгновенно зарождалось и стремительно разлагалось. Непрерывное изменчивое сотворение мира, даже новых неожиданных форм: невиданных морских чудовищ, цветных воздушных потоков, светящихся скал, уродливых полукровок. Гиблый лес, средоточие горя, воплощал материально переживания майских первениц. Печаль вызывала дождь, гнев – грозу, радость – радугу.
Поначалу Лисандра все время тошнило. Он страдал бессонницей. Думать не мог, как не мог удерживать в ладонях воду. Сидре и Мириам приходилось впитывать излишки энергии, чтобы облегчить ему жизнь. Как только они удалялись, он боялся, что сейчас его разорвет, и все вокруг становилось враждебным и угрожающим, почувствовав его страх. Под ногами вспыхивал огонь, по телу ползали тараканы, оводы жалили в лицо. Постепенно Лисандр научился управлять своими эмоциями. К нему вернулись аппетит и сон, однако это потребовало столь глубоких изменений, что Сумерка, все еще искавшая друга, не смогла его узнать. Лисандр упорно ждал ее, сделал даже новую дудочку из ивовой ветки. Пустельга прилетела на свист, но своего привычного Лисандра не нашла, хотя он так нуждался в ней! Однажды, окончательно потеряв терпение, птица вырвалась на свободу. Лисандр почувствовал, что она улетает навсегда, будто взмахи крыльев ударяли его по лицу.
Но горевать о Сумерке ему стало некогда, поскольку Сидра всерьез взялась за его обучение. Теперь он был занят с утра до вечера. Узнал многое о растениях, лекарственных и ядовитых. Приобщился к теплой стайной жизни животных с незамысловатыми законами. День за днем, неделя за неделей, месяц за месяцем постигал несказанное, непредставимое, неописуемое. Сидра подарила ему мир, где каждый шаг – священнодействие, где всякий, кто дышит, наделен тайной, где самое малое создание вмещает целый космос.
А взамен попросила лишь об одном: подготовить принцессу к жизни по ту сторону Гиблого леса, в мире, где смех не взметает вихрь лепестков. Когда жизненная сила вокруг Мириам утратит интенсивность, девочке придется нелегко. Притом что она наденет корону во дворце, продолжая править Гиблым лесом. Научится понимать людей, не забывая язык деревьев, помня всегда и повсюду, где бы ни была, что бы ни делала, майских первениц. Именно она воссоединит королевство Краеугольного Камня и Гиблый лес, примирит их друг с другом, вернет власти сердце, которое Петр оставил в сугробе.
Время летело. В Гиблом лесу оно непохоже на календарное. Лисандр старался всеми силами обучить Мириам всему, что знал о королевстве. Нелегкий труд. Зачем нужны деньги? К чему читать книги? Многие вопросы так и остались без ответов. К примеру, почему женщины носят корсеты, а мужчины – манишки? По какому праву одни люди служат другим? Мириам начинала с нуля. В культуре и общественных науках полнейшая невежда. Общепринятые условности, фундамент любого социума, еще не поработили ее сознания. Лисандр учил ее правильно говорить. Мириам так старалась, что в конце концов даже переняла акцент Бержерака. Но если в Тронной зале зазвучит речь ее предка Петра, что ж тут плохого?
В июне Лисандру исполнилось пятнадцать. Шестнадцать, если учесть ускоренное лесное время. Он красиво двигался, стал уверенным и гибким. Приятное открытое лицо, спокойное и вместе с тем живое. Серьезный внимательный взгляд. Улыбка на губах. Да, улыбка! Куда подевались сарказм и гнев? Он больше не чувствовал себя сиротой. Пятнадцать, шестнадцать, семнадцать лет – разница невелика. Сидра на день рождения сделала ему бесценный подарок: открыла правду.
Для начала выбрала укромный уголок, заставила умолкнуть птиц и ветер. Затем позволила Лисандру прочесть ее мысли, как делала всегда, общаясь с ним, даже если он отвечал ей вслух.
– Ты услышал, но не понял.
– Не понял чего?
– Жалобы Гиблого леса.
– Он говорил: «Вернись!»
– Верно. «Вернись!» А к кому обращался?
– К девочке-первенице.
– Нет.
– Неужели?
– Всякий раз, когда Гиблый лес звал, ему отдавали девочку. Но единственная девочка, которую в самом деле требовал лес, это Мириам, потому что я так решила. Лес зовет не девочку. Он принимает девочек, чтобы всегда была та, что зовет.
– Кого зовет?
– Того, кто так ни разу и не пришел.
– Не понимаю.
– Кто покинул Ариэль?
– Ее отец?
– Ее отец. Король. Девочке нужен отец. Лесу нужен король. Ты знаешь легенду, единственную правдивую историю, сохраненную в королевстве. Что там говорится?
– Что Петр забыл своих дочь и жену.
– Дочь, жену и горе. Живую дочь. Погибшую жену. Безутешное горе. Прошли века. Рана по-прежнему кровоточит. Горя накопилось столько, что оно вот-вот взорвется и все уничтожит. Гиблый лес – его воплощение.
– И что
