Как они оказались в кармане? Наверное, капитан незаметно подсунул их Лисандру, когда они катались, сцепившись, по круглой норе. Мириам приблизилась. Ей страстно хотелось заполучить их. Лисандр протянул ей часы. Ведь они принадлежали ее отцу, хотя Тибо и выкрал их у Манфреда. Мириам взяла часы, взвесила на ладони, переложила в другую, нечаянно нажала на кнопку, крышка открылась. От неожиданности девочка подскочила и отшатнулась, держа их на вытянутой руке. Помедлила в нерешительности, затем поднесла к лицу и стала рассматривать циферблат. Закрыла крышку, открыла вновь. Провела пальцами по шее и достала из-за пазухи медальон Эмы. Медальон в одной руке, часы в другой: мама и папа.
– Береги их.
Мириам в ответ смешно дернула головой, встала на колени, быстро-быстро вырыла ямку длинными грязными ногтями, положила туда часы с медальоном и закопала, как пират сокровища, как лисица добычу. Спрятала от сороки-воровки. Когда разровняла землю и хорошенько ее затоптала, розовый свет вдруг стал ослепительно-золотым. Множество ярких желтых нарциссов разом раскрылись и потянулись венчиками к Мириам. Лисандр замер, потрясенный.
– Вот теперь я довольна.
Мириам довольна, и поэтому расцвели цветы? Она легко прикоснулась к сердцу, потом указала на деревья, ручей и небо, видневшееся сквозь ветви. Стремительно огляделась вокруг, принюхалась. Теперь не так-то просто стало читать ее мысли. Свет вновь изменился, побледнел. Темнота собралась поглотить зарю. Мириам произнесла вслух, делясь хотя бы частью своих познаний:
– Пока ты не пришел, здесь много страха. Деревья злые, потому что страх.
Мириам говорила на языке Севера так же затрудненно и неуклюже, как Сидра. Они будто роняли горсть гвоздей, и те топорщились во все стороны, упав неопрятной кучкой. Никакого сравнения с живым потоком мыслей.
– Знаю, – кивнула Мириам и смущенно потупилась.
Лисандр спохватился, что в ее присутствии следовало думать осторожней. Мириам обладала сверхъестественным даром телепатии и сразу поняла, что от ее невнятной речи мальчика покоробило. Если ему когда-нибудь удастся увести ее из Гиблого леса, она станет истинной мученицей: мир полон лжи, тщеславия и эгоизма.
– Знаю, – вновь кивнула Мириам.
Ее дар ошеломлял и пугал…
Полукровка встал на четвереньки и лизнул ей руку, догадавшись, что Мириам загрустила. Потом обернулся к Лисандру, зарычал и оскалился, решив, что непрошеный гость виноват во всем.
– Успокойся, – мысленно приказала ему Мириам.
Проводник поворчал немного, затем мгновенно растворился во тьме. Судя по деловитой торопливости, вспомнил, где спрятал нечто вкусное. Пушистый хвост исчез последним. Сейчас он выглядел настоящим лисом, в нем не осталось ничего человеческого. Без него Лисандр с облегчением опустился на древесный корень. Ноги вдруг ослабели. Мальчик почувствовал себя смертельно усталым и опустошенным.
В норе Проводник успел цапнуть его за ногу, пока не откликнулся на зов Мириам. Он сейчас же помчался к ней, а Лисандр остался один под землей. Лаз вновь стал сужаться, со всех сторон потянулись корни, наползли насекомые. Через минуту мальчик бы задохнулся, если б Мириам не погладила землю у портала крошечной ручкой. Гиблый лес послушался ее, портал открылся. И все равно Лисандр будто карабкался по отвесной стене. Прах забивался ему под ногти и в рукава. Выбираясь на свежий воздух, пришлось долго и мучительно преодолевать порог, который Проводник перемахнул одним прыжком.
Теперь, как только полукровка убежал, Лисандр расслабился. Лес показался ему немыслимо прекрасным. Душа не могла вместить такую красоту. Сложное гармоничное единство, сплетение разнородных деталей. Цветы смородины и трели жаворонка. Утренняя суета птиц и красивая босоногая девочка. Восхищение не обернулось кошмаром как в прошлый раз, потому что Мириам была рядом.
Похищенная принцесса в самом деле стояла здесь в бусах из нанизанных орехов, устремив на него мудрый и диковатый взгляд. Стало быть, невозможное возможно. Мальчику даже показалось, что все неразрешимые противоречия отменены от начала времен.
– Я тебя ждала, – неожиданно сказала Мириам.
– Меня?
– Он тебя выбрал.
– Кто?
– Мой отец.
Мириам указала на кинжал, лежавший у Лисандра на коленях. Мальчик рассеянно взял его, не зная, что с ним, собственно, делать.
– Отец обещал, что кто-то придет с этой штуковиной.
Вихрь смутных воспоминаний налетел на Лисандра. Магнитное поле снова больно сжало его в гигантском кулаке. Он перенесся во времени и вновь оказался позади Заячьего водопада. Услышал, как вода низвергалась мощным потоком со скалы. Тибо вслепую нащупал в темноте его руку, вложил в нее кинжал. И мальчик спрятал до поры в голенище сапога неотвратимое будущее.
– Он дал мне его случайно.
Мириам отрицательно покачала головой. Отец приходил сюда до ее рождения. Отец заключил договор с Сидрой. Кинжал – опознавательный знак.
– Он обещал, – повторила Мириам.
– Тибо ничего не помнил о своем пребывании в лесу, – возразил Лисандр.
– Помнил вполне достаточно.
Мириам говорила правду. Тибо, хоть и бессознательно, выполнил обещание, данное Сидре. Лисандр получил кинжал, упорно искал портал, нашел его, проник в Гиблый лес. Исполнил предначертание.
– Что именно он обещал?
– Обещал, что однажды кто-то придет вот… с этим.
Мириам не знала слова «кинжал». И вдруг поняла, что понятия не имеет, как звать долгожданного гостя.
– Как тебя зовут?
– Лисандр, – ответил кто-то позади него.
Они разом обернулись к дереву, что вдруг заговорило. Спрятавшись под покровом ночи, незамеченная Сидра внимательно следила за их встречей. Теперь она шагнула в золотистый круг света, и жизнь Лисандра переменилась навсегда.
72
Сидра, убедившись в телепатических способностях Лисандра, не стала утруждать себя словами. В отличие от Мириам, она долгие годы прожила во дворце и отлично научилась скрывать свои тайные помыслы. К примеру, она не сообщила Лисандру основную причину, по которой Гиблый лес отверг его в дни Красной Луны. Правда, он не был готов, но и сама Сидра не подготовилась в должной мере.
Сидра всецело посвятила себя служению высшим силам. Знала, что животное начало всегда превозносится над человечностью, ошибочно ощущает себя пупом Земли, божественным провидением. Сама она, в противоположность зверю, почерпнула могущество из смирения, а все познания – из преданности. Научилась левитировать, потому что умела преклоняться. Повелевать, потому что умела слушаться. Любить, потому что отказалась от любви.
Да, она отказалась дважды.
В первый раз оставила царское ложе Альберика, отвергла всепоглощающую страсть безутешного человека.
Во второй раз запретила себе безграничную любовь к собственному сыну. Младенец с огромными черными глазами, произведенный ею на свет, – лучший, драгоценнейший дар из всех, когда-либо ею полученных. Но Жакар не мог одновременно быть ее сыном и стать орудием сложного магического ритуала.
Жертвенность. Сидра пожертвовала всем. Но, когда день осеннего равноденствия склонился к вечеру, в Гиблом лесу появилась Мириам.
И Сидра полюбила ее самозабвенно. Поначалу убеждала себя, что это минутная слабость, но вскоре всецело покорилась новой привязанности и отдала свое сердце девочке, что никогда не станет ее преемницей, потому что рано или поздно придется вернуть ее королевству. Железная воля не помогла. Сидра безоглядно и безоговорочно стала для Мириам настоящей матерью.
Мириам всех исцеляла.
Все исправляла.
Наполняла радостью каждый миг. Смеялась, как Тибо, воскрешая его светлый образ.
Мириам – сама жизнь.
Жакар считал, что
