– И не надо, – заявил я увереннее, чем себя чувствовал. – Поживи пока у меня. Я договорюсь с отцом. Мы что-нибудь придумаем.
– Мама никогда не позволит. Мне в сентябре только семнадцать исполнится… Она не дура. Просто ей очень больно. Вскоре она вспомнит, что за человек мой отец. – Пауза. – Вот только я не хочу оказаться тут в этот момент. Прости, может, это эгоистично, но я правда не хочу.
– Ты и не должна.
И тут, пока я отчаянно придумывал, что же сделать, меня осенило.
Я вспомнил слова отца, его замечание по дороге домой с концерта:
«Может, однажды вы, ребята, будете вместе танцевать в Гаване».
У меня заколотилось сердце, во рту пересохло, и я сглотнул в безуспешной попытке прочистить горло. А потом сказал это:
– Давай поедем на Кубу. Проведем лето, танцуя сальсу в Гаване.
* * *
Помните Снежка, который пьет из тарелки с хлопьями? Как мы уже выяснили, вы смотрите такое видео, потому что хотите посмотреть, как он упадет. Вот что вас веселит. Постоянный успех наводит скуку.
Кроме случая со Снежком…
Котенок делает этот огромный безнадежный рывок… допрыгивает до стола и скачет по нему от радости. Он так упивается своей победой, что вы не можете его в этом упрекнуть.
Кроме того, вы знаете, что вскоре он опять будет биться головой об стену.
* * *
Разумеется, Ана ответила на мое предложение обнадеживающим:
– Что сделаем?
Я могу несколько глав описывать, как ее уговаривал. Рассказать, как уламывал наших родителей, как мы все планировали, готовились и рассчитывали. Но если я правильно помню, эта книга не называется «Логистика зарубежных поездок. Издание третье, исправленное, с добавленными главами по родительской психологии».
Лучше перечислю основные вехи. Ана прошла три стадии.
Стадия первая, ночная, на Фейсбуке.
«Да брось, парень. Нельзя просто взять и поехать на Кубу». И гифка с Боромиром в придачу.
«Конечно же нельзя, – ответил я. – Надо лететь. Сначала в Канкун, потом в Гавану. Как наполовину кубинец, я могу лететь прямо из Штатов». Но даже с учетом недавних послаблений режима ситуация у Аны была сложнее.
«Это же незаконно».
«Как и держаться за руки в школе в штате Теннесси, – ответил я, нагуглив подходящее сравнение. – Невелико преступление».
Знаю, мама была бы в ярости. Но я также припомнил слова папы об эмбарго. Пятьдесят лет прошло, а Кастро по-прежнему у власти. Все еще управляет своим народом, и неважно, как остальной мир на них давит.
«Главное – это поможет уговорить твою маму, – написал я. – Скажи, что хочешь обрести свои латиноамериканские корни. С моим отцом отлично сработало. И получишь два месяца вне дома. Как раз твои родители успеют разобраться».
«Это безумие», – написала Ана.
«А тебе никогда не хотелось спонтанно сделать какую-нибудь глупость? – нахально спросил я. – Уехать, танцевать и забыть обо всех и обо всем хоть на время?»
Долго время Ана молчала, а потом ответила: «Забыть. Было бы неплохо».
Стадия вторая, на следующий день за ланчем в ресторане. – Я ни за что не потяну два месяца в Гаване. – Ана впилась зубами в два кусочка ржаного багета, разделенных океаном мягкого сыра. – Авиабилеты еще может быть. Но отель?
– Можем остановиться у моей тети Хуаниты, – предложил я. – Остальное доберу из своего счета на колледж.
– Что? – уставилась на меня Ана.
– Совсем немного. – С помощью сайта я заработал восемнадцать тысяч долларов. Если потрачу пять, все равно останется больше, чем бывает у большинства первокурсников. – Кроме того, я могу пойти в хорошую школу на полный пансион. Там тотальный социализм. Забирают все твои сбережения и покрывают остальные расходы сами. К ним даже выгодно приходить бедным.
– Это такая глупость, что я даже не знаю, с чего начать, – возразила Ана. – Нет никакой гарантии, что тебя примут или станут за тебя платить.
– Я хочу воссоединиться с семьей, – заявил я. – Узнать ту самую Кубу, где выросла мама. Разве плохо отдать за это немного денег?
Ана посмотрела мне в глаза:
– Ты действительно поэтому туда собрался?
– Конечно. – Отчасти так оно и было. Еще мне хотелось помочь Ане, ну и стать с ней ближе, само собой, но к чему это озвучивать? – А еще я хочу научиться лучше танцевать.
Ана ухмыльнулась одним уголком рта:
– Я прямо их слышу. Рик Гутьеррес! Король гаванской сальсы!
Я поморщился:
– Звучит не очень, согласен. Но…
– Прости, – поспешно извинилась Ана. – Я нагрубила. Уверена, из тебя выйдет отличный танцор.
Я пожал плечами:
– Может, заодно снимем фильм о сальсе в Гаване.
Глаза Аны вспыхнули.
– Или объединим его с фильмом о Нью-Йорке, сделаем акцент на сравнении и контрасте, особенностях сальсы тут и там. Мы можем снимать в клубах, сделать несколько сцен на улице, взять интервью у каких-нибудь групп тимбы… – Она улыбнулась. – Я хотела бы закончить фильм в этом году. И посвятить его памяти отчима.
Стадия третья: принятие. На залитой солнцем скамейке у Ист-Ривер.
– Думаю, мы можем поехать, – сказала Ана, подтянув под себя ноги. – Только скажи мне одну вещь.
– Да?
– Ты же не устраиваешь это все, только чтобы залезть мне под юбку? – Ана посмотрела мне в глаза. – Потому что сейчас мне не до отношений. Понял?
– Конечно.
Я все еще помнил, как мы обнимались на сцене после танца. Не сейчас… это же не значит «никогда».
Я не стану давить. Мы просто поедем в Гавану вместе. Станем потягивать пинаколаду на побережье. Танцевать у прибоя. И если она передумает… что ж, я не виноват.
Часть вторая
Румба в Гаване
Глава 6
Липкая лента
Где-то над Мексиканским заливом, между Канкуном и Гаваной, я запаниковал.
Не то чтобы до этого весь день я хранил спокойствие. Полет в Мехико прошел хорошо, но рейс в Гавану отложили, так что нам пришлось сидеть и ждать. И я допустил стратегическую ошибку.
Загуглил нашу авиакомпанию «Cubana de Aviacion».
Знаете, какое счастье охватывает, когда при запросе вы получаете ссылки на «авиакатастрофу», «воздушное крушение» и «трагедию»? Выброс адреналина, когда выясняется, что по критериям безопасности ваша компания стоит на последнем месте – не в последнем блоке, не хуже прочих, а вообще последняя?
– Я думала, ты знаешь, – рассеянно заметила Ана, возясь с камерой. Она навела ее на меня и включила запись. – Как же ты проверял?
