Ознакомительная версия. Доступно 40 страниц из 199
В середине сентября произошло событие, которое навсегда запомнилось жителям Клушина и которое упоминают все биографы космонавта, особенно писавшие для детей, как некий толчок, пробудивший в деревенском мальчишке мечту о небе. Сам Юрий Гагарин в книге «Дорога в космос» описывал этот эпизод так (цитирую по изданию 1961 года):
«Наступил сентябрь, и я со своими сверстниками направился в школу. Это был долгожданный торжественный и всё же омраченный войною день. Едва мы познакомились с классом, начали выводить первую букву „А“ да складывать палочки, как слышим:
– Фашисты совсем близко, где-то под Вязьмой…
И как раз в этот день над нашим селом пролетело два самолета с красными звездами на крыльях. Первые самолеты, которые мне пришлось увидеть. Тогда я не знал, как они называются, но теперь, припоминаю, один из них был „ЯК“, а другой „ЛАГГ“. Он был подбит в воздушном бою, и летчик тянул его из последних сил на болото, поросшее кувшинками и камышом. Самолет упал и переломился, а пилот, молодой парень, удачно выпрыгнул над самой землей.
Рядом с болотцем, на луг, опустился второй самолет – „ЯК“. Летчик не оставил товарища в беде. Все мы, мальчишки, сразу побежали туда. И каждому хотелось хоть дотронуться до летчиков, залезть в кабину самолета. Мы жадно вдыхали незнакомый запах бензина, рассматривали рваные пробоины на крыльях машин. Летчики были возбуждены и злы. Жестикулируя руками, они говорили, что дорого достался немцам этот исковерканный „ЛАГГ“. Они расстегнули свои кожаные куртки, и на их гимнастерках блеснули ордена. Это были первые ордена, которые я увидел. И мы, мальчишки, поняли, какой ценой достаются военные награды.
Каждый в селе хотел, чтобы летчики переночевали именно у него в доме. Но они провели ночь у своего „Яка“. Мы тоже не спали и, поеживаясь от холода, находились с ними и, перебарывая молодой сон, не спускали с их лиц слипающихся глаз. Утром летчики улетели, оставив о себе светлые воспоминания. Каждому из нас захотелось летать, быть такими же храбрыми и красивыми, как они. Мы испытывали какое-то странное, неизведанное чувство».
В более поздних источниках эпизод оброс множеством красочных подробностей, превратившись в полноценное приключение. Дескать, летчики не просто провели ночь на болоте, а призвали местную детвору помочь им – принести ведра, чтобы перелить горючее с подбитого «ЛаГГа» в баки исправного «Яка». Причем сознательный Юра принес не только ведро, но и свежий хлеб, и кринку с молоком, и вареное мясо. Благодарные летчики угостили его шоколадом и дали посидеть в кабине «Яка». Фигурируют в рассказах и ордена, которые летчики получили «за Финляндию и Испанию». К сожалению, нигде не называются конкретные модели самолетов, но, вероятнее всего, то были истребители «ЛаГГ-3» и «Як-1», принятые на вооружение перед самой войной и выпускавшиеся большими партиями. Пилотам пришлось повозиться, размещаясь вдвоем в тесной кабине одноместного «Яка», но, если верить рассказам бывалых летчиков, такое вполне возможно.
Еще позднее Валентин Алексеевич сообщил, что пилот «ЛаГГа» вышел на связь с космонавтом (цитирую по книге «Мой брат Юрий» 1972 года издания):
«Вскоре после своего полета в космос Юра получил письмо из города Горького. Автором письма оказался бывший военный летчик Ларцев. Он писал, что хорошо помнит сентябрьский день сорок первого года, когда сделал вынужденную посадку близ села Клушина, мальчишек тушинских помнит, Юру.
Он же сообщил, что второй летчик, его товарищ, погиб в воздушных схватках с фашистами.
„Мне верилось, – так писал Ларцев, – верилось, что из мальчика по имени Юра вырастет летчик, но о космосе мы, пилоты тех лет, в сороковые годы только мечтать могли“.
А я вот сейчас думаю, что среди тех людей, кто помогал Юрию ступеньку за ступенькой одолевать крутую дорогу в космос, кто помогал родиться и окрепнуть его мечте, – одно из первых мест по праву принадлежит двум летчикам-героям, двум товарищам, посадившим свои самолеты у нашего села тогда, в сорок первом году».
Фамилия была произнесена и растиражирована во множестве публикаций. Разумеется, жители Нижнего Новгорода (с 1932 по 1990 годы называвшегося Горьким в честь патриарха советской литературы) должны были раньше или позже заинтересоваться, кто же такой Ларцев, где он служил, в каких боях участвовал. Журналистка местного отделения газеты «Аргументы и факты» Наталья Халезова провела соответствующее расследование, результаты которого опубликованы в ее статье «Кумир Гагарина – горьковчанин?» (2011). Прежде всего не увенчались успехом поиски письма Ларцева: никто из музейных работников, занимающихся увековечиванием памяти первого космонавта, никогда его не видел и не смог сказать, где оно может храниться. Вдова космонавта тоже не сумела помочь журналистке. Тогда Халезова обратилась в Российский государственный военный архив с запросом на поиск летчика Ларцева, прошедшего Испанию и сражавшегося на подступах к Москве, но и там никаких сведений о нем найти не удалось. Скорее всего, Валентин Алексеевич что-то напутал: либо летчика звали по-другому, либо он не воевал в Испании. Информация о самом факте вынужденной посадки, впрочем, заслуживает доверия: ее подтверждали многие жители Клушина.
Но вернемся в 1941 год. Фронт неумолимо приближался, поток беженцев рос, среди них всё чаще попадались отступающие красноармейцы. Встал вопрос об эвакуации. Павел Иванович, дядя будущего космонавта, по распоряжению председателя погнал на восток колхозное стадо коров. Анна Тимофеевна в компании подруг погнала туда же свиней, однако была вынуждена вернуться: немецкие части совершили прорыв, и Клушино оказалось во вражеском тылу. Свиней раздали по дворам, а сами стали готовиться к неизбежному появлению оккупантов.
Немцы вошли в Клушино 12 октября. Сначала, как водится, устроили «зачистку» в поисках красноармейцев и коммунистов. Поблизости, в лесу, вспыхнул короткий ожесточенный бой, закончившийся гибелью небольшого отряда советских солдат, которые не успели отойти с другими частями. Местным жителям пришлось хоронить погибших. Клушинцы не могли в то время знать, что Москва находится на грани сдачи: 15 октября Государственный комитет обороны СССР принял решение об эвакуации столицы, а на следующий день город охватила паника; еще через четыре дня Москва и прилегающие районы были переведены на осадное положение.
Оккупационные власти расквартировали своих солдат в Клушине. По свидетельству Анны Тимофеевны, первое время в их доме жил немец по имени Пауль: он вел себя вполне прилично, никак не выказывал враждебность к Гагариным. Потом его часть перебросили на восток. Произошло это, по косвенным данным, в начале декабря, когда советские войска сумели в ожесточенных боях отразить наступление вермахта и даже перешли в контрнаступление. 8 декабря Адольф Гитлер подписал директиву № 39 о переходе к обороне на всём фронте.
В итоге зимой жители Клушина оказались предоставленными сами себе. Учиться, впрочем, Юра Гагарин не мог: занятия после прихода оккупантов прекратились, а школу сожгли. Анна Тимофеевна уверяла в мемуарах, что сделали это немцы, однако вряд ли им нужно было портить хороший крепкий дом с пристройками, ведь они планировали остаться здесь надолго.
Ознакомительная версия. Доступно 40 страниц из 199
