Пролог
Наш космический триумф начинался с жидкостных ракетных двигателей ОР-1 и ОР-2 Ф. А. Цандера и пороховых ускорителей В. И. Дудакова на рубеже 20-х — 30-х гг. прошлого века. Сотрудник Ленинградской газодинамической лаборатории (ГДЛ) Дудаков испытал свои пороховые ускорители на бомбардировщике «ТБ-1». В этой же лаборатории в 1931 г. были испытаны два двигателя для жидкостных ракет. Один из них, работая на жидком кислороде и бензине, развил тягу в двадцать килограммов.
С начала 30-х гг. под эгидой Осоавиахима сложился мозговой центр — «Группа изучения реактивного движения» — ГИРД. В 1932 г. его технический совет возглавил выпускник МВТУ С. П. Королев. Он и пригласил для ознакомления с их работами заместителя наркома обороны М. Н. Тухачевского. Познакомившись с двигателями и ракетами, которые строились в ГИРД, маршал Тухачевский сказал: «Работы интересные, и успехи есть. А с местом для испытаний постараемся помочь».
В 1932 г. ГИРД получил площадку на инженерном полигоне в Нахабине, ставшем отныне первым опытным ракетодромом. Здесь 17 августа 1933 г. был осуществлен запуск первой советской жидкостной ракеты Р-09 конструкции М. К. Тихонравова. Ее полет продолжался восемнадцать секунд. Ракета поднялась на высоту всего четыреста метров. Но это была очень важная победа молодых ракетчиков. После нее было запущено еще шесть Р-09. Последняя из ракет достигла высоты в полтора километра.
В апреле 1934 г. в Ленинграде состоялась 1-я Всесоюзная конференция по изучению стратосферы. Основными докладчиками на ней выступили заместитель начальника Реактивного научно-исследовательского института (РНИИ) С. П. Королев и разработчик Р-09 и «ГИРД-Х» М. К. Тихонравов.
В своем докладе М. К. Тихонравов раскрыл то, что уже тогда понималось под словом «ракета». Он обрисовал схему ракеты, разъяснил вопрос о ее реальных возможностях. Михаил Клавдиевич указал, что выгодной ракета будет именно там, где кончаются возможности других аппаратов, то есть на высотах свыше тридцати километров. Коснулся Тихонравов и проблемы неизбежного подъема человека при помощи ракеты.
Более конкретным получился доклад С. П. Королева. В развитие идей К. Э. Циолковского он дал классификацию ракетных аппаратов по виду топлива, на котором работают их двигатели, — твердотопливные, жидкостные и воздушно-реактивные. Сергей Павлович особо остановился на ракетах с жидкостными двигателями. Им он отводил роль «сердца» ракетных аппаратов для полета человека на больших высотах. Свое утверждение Королев подкрепил расчетами весовых характеристик подобного аппарата.
Первое, что учел Сергей Павлович, — это вес экипажа. Он вел речь об одном, двух и даже трех космонавтах. Второе — жизненный запас. В него входили все установки, приборы и приспособления, необходимые для поддержания жизненных условий экипажа при его работе на больших высотах. Третье — герметическая кабина. Ее оптимальный вес он определил в полтонны.
В 1934 г. С. П. Королев выпускает книгу «Ракетный полет в стратосфере», в которой очень доступно популяризировал идеи ракетной техники, делая их понятными красноармейцу, рабочему и школьнику. Он особо подчеркнул, что такая ракета, действующая на жидком топливе, была предложена К. Э. Циолковским еще в 1903 г., и что она не имеет потолка… Полет человека в ракетном аппарате пока невозможен, заключил книгу Сергей Павлович, но запуски в стратосферу беспилотных бескрылых ракет — задача сегодняшнего дня.
Работая в РНИИ, С. П. Королев тесно сблизился с Е. С. Щетинковым, С. А. Пивоваровым, М. П. Дрязговым, Б. В. Раушенбахом и А. В. Палло. Этот активный творческий коллектив разработал целую серию крылатых ракет. Их «сердцем» являлся все тот же жидкостный ракетный двигатель, что и у Р-09. Работы над перспективными схемами ракетопланов не прекращались вплоть до Великой Отечественной войны.
В 1942 г. военная судьба вновь свела вместе Валентина Петровича Глушко и Сергея Павловича Королева. Это произошло в Казани, где с 1937 г. работало конструкторское бюро по созданию ракетных двигателей, которым с момента его организации руководил Глушко. К тому времени конструкторским коллективом уже был сконструирован РД-1 с тягой в триста килограммов. Связка из четырех таких двигателей обеспечивала тягу, достаточную для боевого использования реактивного истребителя-перехватчика.
Сергей Павлович продолжал и далее работать над ракетопланами В. М. Мясищева и С. А. Лавочкина, но в 1944 г. немецкие ракеты Фау-2, решительно изменили направление его основной деятельности. Толчком послужило послание премьер-министра Великобритании У. Черчилля председателю СНК СССР И. В. Сталину от 13 июля 1944 г. Британский премьер писал, что Германия, видимо, располагает новым ракетным оружием, представляющим реальную угрозу для Лондона. Он просил советское руководство допустить английских военных специалистов для обследования артиллерийского испытательного полигона в Дембице, под Варшавой. Сталин дал согласие на проведение такой инспекции. Одновременно он дал жесткие указания нашим разведывательным службам разобраться в «ракетном вопросе». Тотчас в Польшу вылетела группа наших специалистов. В нее входили будущие главные конструкторы ракетной техники — Н. А. Пилюгин, Б. Е. Черток, А. Я. Березняк, В. П. Мишин, А. М. Исаев, М. К. Тихонравов, Л. А. Воскресенский, Ю. А. Победоносцев. Заместителю начальника Генштаба генералу армии Антонову он поручил связаться с Берутом и попросить его о том, чтобы польские партизанские отряды оказали всяческое содействие советскому отряду особого назначения.
Были обнаружены и доставлены в Москву, в НИИ-1: камера сгорания, стенки топливных баков, некоторые детали корпуса ракеты Фау-2. Их складировали в актовом зале института и до особого распоряжения строго засекретили от… сотрудников. Последующее изучение осколков, проведенное под руководством заместителя директора института по науке В. Ф. Болховитинова, немало поразило наших специалистов. Так, исходя из размеров сопла, получалось, что тяга двигателя составляет не менее двадцати тонн! Боевой заряд тоже получался довольно значительным — до четырнадцати тонн. Компонентами топлива у немцев являлись этиловый спирт и жидкий кислород, тогда как наши исследователи продолжали использовать азотную кислоту и керосин.
Окончательный вывод звучал более чем убедительно — полученных данных совершенно недостаточно, чтобы понять, насколько немецкая ракетная техника концептуально ушла вперед по сравнению с отечественной в предвоенные годы. Поэтому не представлялось возможным определить реальное место ракетного оружия в оборонном потенциале страны.
