Ознакомительная версия. Доступно 4 страниц из 17
– Нет, – истерично закричал Доминик, и из глаз его брызнули слезы, – нет! Мистер Стилпул, миленький, не надо, не отправляйте меня туда! Я не хочу, я боюсь, я исправлюсь! – и он разрыдался в голос.
– Да ты что, на самом деле? – удивился мистер Стилпул, – супруги Ульстер – достойные, добропорядочные люди. Чего бояться, чего кричать? И потом, ты по едешь туда вроде как на время вакации. Осенью они сообщат о своем решении, – подходишь ты им или нет, я же не дам окончательного ответа, пока не получу от тебя письмо с подробным и, желательно, правдивым рассказом о том, как тебе живется в их доме. Разумеется, это – между нами. Ты уже до статочно взрослый, чтобы понимать некоторые вещи. Конечно, их семья никогда не станет твоей, хотя, кто знает… У Тобби Ульстера никогда не было друзей. Ты научишь его забавам, играм.
– Дорогой мистер Стилпул! Я никогда в жизни больше не буду озоровать! Я буду учиться так, что вы меня не узнаете. Клянусь Богом, я очень счастлив в Галчатнике. Можно, я останусь?
– Я не должен был тебе этого говорить, но кроме всего прочего, мистеру Ульстеру нужен смышленый, аккуратный, исполнительный помощник. Он сам хочет подготовить управляющего для своего имения в Сомерсете.
– Но я совсем не хочу быть управляющим. Я буду капитаном.
– Не будешь ты капитаном, – вспылил мистер Стилпул, – чтобы стать морским офицером, нужны рекомендации, связи, хоть какая-то протекция. У тебя ничего этого нет. Сколько тебе лет? Тринадцать с половиной? Замечательно. Через два года я принужден буду тебя отсюда выпроводить. Куда? Хороший вопрос. Куда получится. Выбирать мне, как правило, не из чего. Пойми, Ульстеры – твой шанс. До чего душный вечер, – и мистер Стилпул принялся с сердцем теребить шейный платок цвета бордо.
– Когда я уезжаю, сэр?
– Завтра. К шести утра я провожу тебя на остановку дилижансов.
– Я не могу так уехать. Я должен попрощаться с одним человеком.
По выражению лица мистера Стилпула Доминик понял, что тот знает, о ком идет речь.
– Долгие проводы – лишние слезы.
– Могу я хотя бы написать ей несколько строк?
– Ты уверен, что она умеет читать?
– Она знает печатные буквы.
Директор, скрепя сердце, протянул Доминику чистый лист бумаги и чернильницу с пером:
– Два слова, не больше.
Получилась целая поэма: тревожная, немного грустная, но исполненная светлых чаяний и бесконечно нежная. Наконец Доминик смущенно протянул письмо мистеру Стилпулу, а тот положил его под пресс-папье и сказал:
– Постарайся сразу же показать себя с наилучшей стороны. Будь внимательным, предупредительным, тактичным и по возможности реже упоминай в разговорах Галчатник.
– Как же так? – Доминик язвительно прищурил пушистые ресницы, – вы же сами нас учили, что грех стыдиться заведения, дающего нам кров и воспитание?
Директор поднял вверх глаза, вроде как пытаясь разглядеть щербинку на потолке, и невозмутимо продолжил:
– Слушай и не дерзи. Я плохого не посоветую.
Они проговорили далеко за полночь. Директор рассказывал случаи из своего отрочества, проведенного в стенах иезуитского колледжа, наставлял, когда и как надо себя вести, что говорить, куда смотреть. Мистер Стилпул не обольщался, что Доминик примет близко к сердцу все его указания, но верил, – они останутся в памяти и в нужный момент всплывут сами собой. Доминик несколько раз принимался реветь. Он впервые видел директора таким, и от этого нового мистера Стилпула еще сильней не хотелось уезжать.
– Ну, все, теперь иди, поспи немного. Мистера Дэни не буди, Стюарта тоже, я сообщу им сам, так будет лучше. Сюртук оставь у меня в кабинете.
– Зачем?
– Я зашью за подкладку деньги на обратную дорогу. Никому о них не говори и как можно дольше не трать. Это так, на крайний случай, который, я надеюсь, никогда не настанет.
…В дортуаре было тихо и уютно. Доминик никак не мог привести в порядок мысли: в голове стоял страшный сумбур. Не успел он забыться тяжелым, тревожным сном, как Люси уже пришла его будить. Она принесла две пары чулок и еще кое – какие вещи, стала сама собирать сундучок Доминика, а ему велела спускаться в трапезную завтракать. Потом они с директором отправились на остановку дилижансов. Свежий ветерок проникал за шиворот, игриво щекотал, прогоняя дремоту. Улицы были еще пустынны, лишь изредка попадались хмурые, заспанные прохожие. Дилижанс уже готовился к отправлению. Директор о чем-то поговорил с кучером, занял место, и у них оставалось еще несколько минут. Доминик, второй и последний в жизни раз обхватил мистера Стилпула за талию, уткнувшись заплаканным лицом в мягкое сукно сюртука, а тот впервые погладил его продолговатой, прохладной ладонью по густым, мягким волосам, словно стараясь от чего-то защитить…
– Береги горло, – сказал директор напоследок, снял с себя шейный платок и отдал Доминику.
Вернувшись к себе в кабинет, он достал из-под пресс-папье письмо, пробежал его глазами, недобро усмехнулся: «Так я тебе и позволил сломать ему жизнь», зажег свечу и предал послание огню. Мистер Стилпул хотел для Доминика того, чем сам в свое время пренебрег. Относительно семейства Ульстер ему была известна одна пикантная подробность: имениями в Сомерсете и Норфолке оно обязано не бранным подвигам достославных предков мистера Ульстера, а удачным спекуляциям его пронырливого тестя. Нетрудно было догадаться, что в этом торговом клане найдутся еще девицы, жаждущие украсить свои тысячи годовых дворянским титулом, открывающим путь в светские гостиные. Таким образом, фантазии мистера Стилпула простирались дальше скромной должности управляющего.
IV
Тетушка Мэгги маялась с тяжелого похмелья. Она вяло раскладывала товар на латке и сердито ворчала. Вдруг, как в тумане, торговка увидела стройную, нарядную девицу с цветочной корзинкой, которая, горделиво приосанившись, прошествовала по перекрестку и встала на место ее маленькой протеже Фионы Литтл.
– Эй, фифа, – завопила торговка, – ты откуда здесь такая взялась?
– Доброе утро, тетушка Мэгги!
– Боже мой! – и она выронила яблоко, – Фиона, какая ты стала красавица! И уже совсем взрослая.
Из подворотни вылезла Брук.
– Ну и ну… – восхищенно промолвила гадалка.
Потом прибежал Берти, увидел Фиону и спросил сочувственно:
– Что это с тобой?
А Пол остановился как вкопанный и от изумления не мог выговорить ни слова.
– Бедняга Доминик, – умилилась тетушка Мэгги, – совсем разума лишится, когда нашу Фиону в таком наряде увидит.
Брук очень хотелось потрогать пышную юбку, но она боялась ее запачкать, издали любовалась своей старшей подругой и была чрезвычайно горда за нее. Фиона же представляла, как Доминик сначала тоже ее не узнает, а потом удивится и обрадуется… Но он все не появлялся. Впервые он ни разу за день не подошел к окну. «Странно, – подумала Фиона, – что бы это значило?» То же самое повторилось и на второй день, и на третий. Фиона становилась все печальней и рассеянней. Она совала в кошелек деньги, не считая, и несколько раз нарвалась на скандал, забыв про сдачу. В воскресенье она не выдержала и расплакалась. Ребята окружили ее и принялись наперебой утешать.
Ознакомительная версия. Доступно 4 страниц из 17
