Глава I. Переселение кельтов в Галлию
1. Галлия до галлов. Каменный век
Кельты были далеко не первыми людьми на территории Галлии, они словно опоздали к началу ее заселения, и им досталось «пожинать плоды» развития первобытного общества, существовавшего там уже не одно тысячелетие. Прежде всего, не вдаваясь в детали, отметим, что в основном переселение кельтов в Галлию происходило в 1-м тысячелетии до н. э., что примерно совпадает с железным веком. Нам нет необходимости приводить головокружительные цифры: какие-нибудь три тысячи лет, отделяющие нас от кельтских вторжений, разумеется, не столь большой срок в сравнении с многими веками, в течение которых люди боролись за свое существование на земле Франции.
Было бы грубой ошибкой приписывать галлам все достижения доримской цивилизации. Галлы в полной мере воспользовались результатами усилий своих предшественников. Письменные источники не дают нам никаких или почти никаких сведений о народах, живших до галлов; поостережемся делать вывод, что эти народы были дикими и не оставили ничего долговечного. Люди эпохи неолита начали работать на земле, от них, возможно, и пошла агрикультура: они были первопроходцами, корчевали леса, прокладывали к обрабатываемым землям тропинки. Они сформировали облик древнейших поселений человека: это либо свайные деревни либо городища, в которых жители находили укрытие в военное время.
Представление о народах, живших в конце эпохи неолита, дает нам лингвистика. Сравнение большого числа языков Европы и Индии позволило выявить бесспорные связи между ними. Вывод о родстве языков можно сделать не только анализируя их словарный состав, но и находя сходства морфологические и синтаксические, что является еще более убедительным доказательством. Трудно объяснить столь близкие аналогии, отвергая идею существования если не праязыка, на котором говорили в отдаленную эпоху, то по крайней мере общей системы языковых явлений.
Основываясь на таких наблюдениях, ученые XIX столетия выдвинули гипотезу о существовании народа или нескольких народов, которых они называли то арийцами, то индоевропейцами. Эти народы, выходцы из определенного места обитания, в разные и весьма давние времена прошли с завоеваниями, в одном направлении до Индии, в другом — по всей Европе. Ученые полагали, что, изучая слова, общие для индоевропейских языков, можно получить сведения о первоначальной области расселения людей, говоривших на этих языках, об их общественном устройстве, образе жизни и даже об их представлениях о мире настоящем и будущем. По поводу сделанных выводов разгорелись ожесточенные споры; впрочем, выводы эти так и остались сомнительными. Во всяком случае, трудно объяснить тот или иной доисторический период приходом арийцев, заявляют археологи, поскольку обнаруживается удивительная последовательность в развитии коренной культуры во времена неолита.
2. Бронзовый век
То же самое наблюдается и в последующую эпоху — эпоху бронзы. Политическое и общественное положение нашей страны в этот период тоже окутано тайной. Открытие нового металла, по-видимому, явилось причиной того, что народы стали перемещаться по территории Европы на большие расстояния. История донесла до нас несколько названий, одно из которых, лигуры, в течение некоторого времени воспринималось по-разному. Многие историки вслед за д'Арбуа де Жюбенвилем и Жюллианом, пораженные тем, как широко распространены названия мест, образованные с помощью суффикса — ascos-asca, считавшегося лигурским, указывали на существование большого сообщества племен на западе, главенствующую роль в котором играли лигуры. Но оказалось, что это не более чем иллюзия. На этом основании Жозеф Дешелет, отмечая различия в погребальных обрядах и ремесленном производстве, отказывался признать этническое единство Западной Европы в эпоху бронзы. Позднее Бертло опроверг собственно лингвистические аргументы в пользу единства лигуров. По данным позднейших исследований название «лигуры» может обозначать только племена, населявшие в эпоху бронзы долину Роны и север Италии. Таким образом, можно безоговорочно согласиться с мнением Анри Юбера: «Французская нация ведет начало от кельтов; до них — неясное прошлое, без истории и даже без имени».
Что касается данных археологии, то они, напротив, заслуживают нашего самого пристального внимания. В бронзовом веке начинается быстрое развитие товарообмена между народами и регулярное использование проезжих путей. Процветает торговля янтарем; ценный материал везут с северо-востока, с берегов Северного и Балтийского морей, в долину в среднем течении Рейна, откуда он попадает к нам через Бургундские ворота. Все большее место в деятельности людей занимает добыча соли. Ее добывают в месторождениях на востоке, а также в соляных болотах на Атлантическом побережье, откуда развозят в другие районы. Однако прежде всего торговля медью и оловом заставляет людей совершать обменные операции между удаленными областями. Историки, изучающие первобытное общество, полагают, что сначала бронза проникла в Галлию одновременно через Атлантику и по Дунаю. Позднее, в четвертом периоде бронзового века (1300–1000 до н. э.), руду станут привозить с Британских островов. Наряду с интенсивным развитием товарообмена в бронзовом веке шло быстрое развитие земледелия. Если в эпоху неолита люди были вынуждены возделывать только легкую почву плоскогорий, то в бронзовом веке, благодаря появлению металлических орудий, они могли понемногу осваивать тяжелые, но более плодородные земли равнин.
Важные изменения произошли также в сфере погребальных обрядов. Курганные захоронения с использованием могильных плит появляются сначала на востоке Франции. Это новшество пришло вместе с иноземцами. Курганы можно встретить в наших восточных департаментах, во Франш-Конте и Бургундии, а также в Швейцарии. В третий период бронзового века (1600–1300 до н. э.) курганов становится больше и распространяются они вплоть до департаментов Лозер на юге и Верхняя Марна на северо-западе. Судя по всему, это говорит не о внезапном вторжении, не о переселении в определенный отрезок времени, но скорее о непрерывном проникновении иноземцев на протяжении нескольких веков. Однако влияние переселенцев, насыпающих курганы, было весьма сильным и длительным. Существование этих людей, усиление их роли среди предшествующих завоевателей ставит проблему идентификации, интересующую нас в первую очередь. Проблема эта усложняется тем, что археологи, изучая хронологически период сооружения курганов, все чаще обнаруживают другой тип захоронений. Начиная со времени, датируемого специалистами приблизительно 1200 г. до н. э., на востоке Франции появляются захоронения с трупосожжением, образующие в буквальном смысле «урновые поля». Прах помещали в широкую урну с округлыми боками, закрывающуюся крышкой; в могилу клали разнообразный, но весьма характерный инвентарь. Выяснилось, что среди людей, хоронивших прах покойников в погребальных урнах, встречались этнические элементы, пришедшие частично с востока Европы и не лучшим образом повлиявшие на культуру местного населения эпохи бронзы. Вот почему немецкие ученые, много сделавшие для того, чтобы выявить и определить эту новую волну вторжения, назвали ее «культурой полей погребальных урн». Было также замечено, что в самой Франции следует четко различать, хронологически и типологически, «урновые поля» на востоке и на юге страны; последние относятся к более позднему периоду и связываются с каталонской группой племен. Речь, таким образом, идет о культуре, существовавшей весьма длительное время и видоизменявшейся. Являлись ли носители культуры полей погребальных урн тоже кельтами или же это был другой народ? Если верно последнее, то в какой мере они были связаны с кельтами? Возникает множество вопросов, на которые еще нет окончательных ответов.
