Итак, план Кэтрин окончательно созрел. Она улыбнулась Дженнифер, которая все еще смотрела на себя в зеркало. Однако внешность бывает обманчива, подумала Кэтрин.
За обедом все было ужасно. Муж Дженнифер, изрядно напившись, сидел во главе раздвижного стола красного дерева и зло вращал глазами, а Кэтрин вела светский разговор, будто ничего не случилось. «Может быть, — думала Дженнифер, — у них это в порядке вещей?» Может быть, ей придется смотреть на Грея, пьяного и сердитого, через этот вот стол каждый вечер до конца своих дней.
Опустив глаза, она осторожно огляделась по сторонам. Столовая была обставлена так же богато, как и весь дом. Мерцание свечей отражалось на фарфоре из Челси, расписанном вычурными цветами, птицами и бабочками. Над камином висел портрет мужчины с ястребиным носом и в напудренном парике, судя по всему, отца Грея. У джентльмена на портрете было такое же мрачное лицо.
У камина располагался мраморный сервировочный столик. На нем стояли несколько серебряных подсвечников с тонкими восковыми свечами. Эти свечи из пчелиного воска не так сильно дымили и не так едко пахли, как те, к которым привыкла Дженнифер. Надо же, какая расточительность! Дженни следила за освещением таверны, и для того, чтобы запастись свечами на месяц, ей надо было целый день тяжко трудиться, заливая жир в формы.
Стенные панели в столовой отливали золотом, обивка на креслах тоже была такого же цвета. Сами кресла украшала резьба в стиле Чиппендейла. Подлокотники в виде собачьих морд с жутким оскалом напоминали ей хмурое лицо мужа.
Даже в этом наспех подогнанном с помощью булавок, но все же элегантном шелковом платье Дженнифер чувствовала себя неловко среди всего этого великолепия. Подняв глаза, она наткнулась на жуткий взгляд Грея, который яростно сверкнул глазами. Дженнифер в панике заморгала.
— У нее отвратительные манеры, — бросил он сестре с некоторым удовлетворением.
Дженнифер обратила взгляд на Кэтрин с немой мольбой о помощи. Она и без грубого замечания Грея чувствовала себя неловко, когда ела на фарфоре и серебре соленую виргинскую ветчину и сочную дикую утку. В какой-то момент она даже пожалела о своей таверне, где можно было ходить в домотканом грубом платье и есть простую пищу с оловянных тарелок, как и полагалось ей по рождению.
— Не обращайте на него внимание, Дженнифер, — ласково сказала Кэтрин, — мы быстро научим вас хорошим манерам. В конце концов, никто не рождается, зная, как надо правильно держать вилку.
— Она здесь чужая, — прорычал Грей раздраженно. Его горящий злобой взгляд по-прежнему был устремлен на Дженнифер. — Она должна жить на конюшне и обедать вместе с лошадьми.
Кэтрин чуть улыбнулась. В отличие от Дженнифер она все прочитала на лице Грея. Он был в смущении! В смущении от того, что невзрачная маленькая куколка, которую он привез, на его глазах превратилась в прелестную бабочку. Он и представить себе не мог, что она так выглядит. И теперь, сидя за столом напротив красивой женщины, он был в смятении. Грей находил Дженнифер очень привлекательной, и это раздражало его.
Кэтрин с удовлетворением подумала, что мужчины все-таки на редкость предсказуемы. Все шло согласно ее плану. Она прекрасно знала, что Грей не останется безразличным к красоте Дженнифер, пусть сама девушка его и не волнует. Пытаясь позлить его еще сильнее, она сказала:
— Надеюсь, вы согласитесь со мной, что Дженнифер выглядит как настоящая леди. Изумрудно-зеленый цвет ей очень идет, не находите? — Грей ничего не ответил, только нервно заработал желваками. Кэтрин же спокойно продолжила: — Я решила не накладывать пудру на ее волосы. Слишком уж необычен цвет ее волос.
Она никогда прежде не видела таких блондинок с волосами, отсвечивающими послеполуденным солнцем. Волосы Дженнифер она собрала сзади в пучок, и это оставило открытой изящную линию девичьей шейки. Грей не без труда перевел взор на сестру.
— Если вы хотите сделать из нее образец дамского поведения, — холодно сказал он, — то должны приучить ее накладывать на волосы помаду и пудру. Иначе ее найдут странной, как находят меня, потому что я предпочитаю быть самим собой. Но мне кажется, вы не будете уделять ей чересчур много внимания, потому что задача слишком трудна.
— Сомневаюсь, — возразила Кэтрин, не желая выходить из себя. — Я собираюсь сделать ее образцом дамского поведения, как вы выразились, и мне кажется, это не так уж сложно.
Грей иронично усмехнулся:
— Думаю, вы не правы.
Кэтрин тотчас с удовольствием отметила, что его взгляд то и дело обращался к Дженнифер.
Наконец был подан прекрасный десерт, и тяжкое испытание обедом закончилось. Дженнифер взлетела по лестнице в свою комнату, которую за это время успели вычистить от пыли и проветрить. Рабыня помогла ей снять зеленое платье и развела в камине огонь. Оставшись в одной рубашке, девушка легла на кровать красного дерева, накрытую темно-синим покрывалом, и устремила взор наверх, на балдахин.
Она нисколько не сомневалась в том, что никому из обитателей дома не понравилось ее появление. Несмотря на добрые слова и благожелательность, Кэтрин тоже наверняка еле ее терпит. Она явно хочет остаться здесь хозяйкой и по-прежнему управлять этим маленьким мирком, который называется Грейхевен.
Дженнифер была достаточно умна для того, чтобы понять, что стремление Кэтрин превратить ее в леди — всего лишь попытка досадить брату. Тот, конечно, сам объявил ей войну, приведя в дом в качестве жены девчонку из таверны. И выиграл первую битву, шокировав и оскорбив сестру. Та же, как хороший стратег, вовлекла его в другую стычку, объявив о своем намерении превратить его жену в леди. И Дженнифер оказалась не более чем пешкой в их семейной игре за влияние и власть. И Кэтрин совсем нет дела до ее благополучия.
И Грею, Грею она нравилась еще меньше, чем Кэтрин!
Она никогда раньше не подозревала, что обидеть человека можно разными способами. Физическое наказание ее дядюшки, несмотря на боль, ни в какое сравнение не шло с душевными муками, которые доставлял ей Грей. Пусть уж лучше ее бьют, чем сносить каждый день едкие замечания и холодные взоры мужа! Дженни стала понимать, что отныне будет подвергаться ежедневной пытке. Даже если она будет избегать его в течение дня, то вечерами ей все равно придется сидеть с ним за обеденным столом. И Грей станет срывать на ней свою злость.
Эти мысли растревожили ее, растревожили настолько, что она стала беспокойно ворочаться в постели, несмотря на непривычно пуховую перину и пружинный матрас. Наконец, поняв, что не заснет, Дженни тихо поднялась, натянула свое старое платье цвета индиго — без посторонней помощи она не смогла бы надеть это проклятое зеленое платье! — зажгла свечу с помощью трутницы, стоящей на столике возле кровати, и тихонько стала спускаться по лестнице.
Еще живя у дядюшки, она часто выскальзывала из таверны, чтобы полюбоваться на звезды. Это были те немногие минуты в ее жизни, когда она, свободная от работы и обслуживания посетителей, могла побыть наедине с собой. Лежа на травке, глядя в небо на переливы света, Дженни наслаждалась музыкой, которая звучала у нее в голове. Как-то раз она призналась дяде, что порой слышит разные звуки и красивые мелодии, он тут же шлепнул ее и сказал: — Паршивая сучка!
