Мгновение она стояла возле кровати, озаренная лунным светом. Лицо ее было бледным и гладким, как свежие сливки. Кудри ниспадали на плечи каскадами темного огня. Она была так хороша, что дух захватывало.
Ему и раньше случалось, разнежившись, мечтать о доме, которого у него не было, о семье, о женщине, с которой он жил бы до конца своих дней. Пока судьба отказывала ему в подобной роскоши, но мечтать никому не возбраняется. И когда он поднял глаза на Эмили, то почти поверил, что она и есть его мечта.
Он схватил ее за запястье и не отпускал, как она ни старалась вырваться.
— Эм, не растрачивай свой огонь на мужчину, который никогда не будет по-настоящему твоим!
Она перестала сопротивляться и замерла, как лань при виде льва.
— Если хотите знать, у меня никогда не было любовника.
У Саймона камень свалился с души. Конечно, женщины лгут так же легко, как дышат. Однако он ей поверил. Потому что в тот момент, когда он взглянул на ее лицо, ему очень захотелось поверить в то, что ни один мужчина еще не был опален пламенем пылавшего в ней божественного огня.
— Я не настолько глупа, чтобы связаться с женатым мужчиной.
Он погладил большим пальцем ее запястье.
— Такие вещи случаются. Она облизнула губы.
— Я бы никогда не влюбилась в негодяя, предавшего свою жену.
— Любовь не всегда укладывается в рамки приличий.
— Вам не понять, что такое честь.
Она трепетала от его прикосновения, как пойманная птичка. Она была такой хрупкой. Он ощущал ее слабость и в то же время силу. Вера в собственную мечту, яркая, как солнечный свет, горела в душе девушки, и она вся светилась изнутри. У Саймона же на душе было темно, поэтому его и влекло к яркому свету.
— Скажи тогда, зачем ты выдумала Шеридана Блейка?
Она не сводила глаз с его пальцев, сомкнувшихся вокруг ее запястья.
— Мои родители настояли на том, чтобы Анна не выезжала в свет, пока я не выйду замуж.
Он коснулся большим пальцем ее ладони.
— Но ты так и не смогла найти человека своей мечты и поэтому выдумала его.
Она кивнула.
— Тогда мне показалось, что это очень хороший план.
— Но почему армейский офицер? Ведь он мелкая сошка.
— Я не настолько наивна. — Она высвободила руку. — Мой отец очень богат, но в глазах высшего света он торговец. Поэтому жениться на его дочерях аристократы считают ниже своего достоинства.
— Но ты ведь внучка покойного графа Каслрея.
— О да. — Эмили мрачно улыбнулась, и глаза ее блеснули золотом в лунном свете. — Моя бабушка позаботилась, чтобы я получала приглашения во все приличные дома и имела возможность должным образом показать себя на ярмарке невест.
Саймон нахмурился, услышав в ее голосе нотки горечи.
— Однако претендентов на твою руку было немало.
— Верно. Папино состояние оказалось куда весомее отсутствия подобающей родословной.
— Понимаю. Ты уверена, что мужчина, проявляющий к тебе интерес, просто охотник за приданым.
Эмили вскинула бровь и посмотрела ему в глаза.
— Именно так.
Саймон облокотился на подушку и некоторое время молча разглядывал ее.
— Подозреваю, что причина, по которой ты не вышла замуж, кроется в твоем собственном отношении к браку, Эм.
Она нахмурилась:
— В моем собственном отношении к браку?
— Ты видишь призраков там, где их нет и в помине.
— Пристало ли вам читать мне лекции о благородстве аристократического сословия?
Интересно, подумал он, что бы она сказала, если бы узнала, что он принадлежит к этому самому сословию. Наверняка он пал бы еще ниже в глазах этой юной леди. Впрочем, ниже некуда.
— Очевидно, тебе еще не доводилось встречаться с аристократом, который сумел бы поколебать твою уверенность.
— Мне не нравятся надменные аристократы, их интересует только туго набитый кошелек. Я не хочу мужа, который, едва произнеся у алтаря обеты верности, собирается завести себе любовницу. Человек, за которого я выйду замуж, должен быть честным, верным и преданным. И будет любить меня так же сильно, как я его.
— Как рыцарь из старинной легенды. — Он улыбнулся, припомнив сказания о рыцарях и замках, которыми зачитывался в детстве. — Воин, который посвятит свое сердце и свой меч своей даме.
— Вам это кажется смешным.
— Вы так думаете? — Он взглянул в ее глаза и увидел свет в их золотых глубинах. — Ты твердо решила выйти замуж только по любви. Ты настолько безрассудна и умна, что выдумала себе мужа и провела весь свет.
— И вы считаете, что я…
— Необыкновенная женщина.
— О! — Она отступила на шаг и налетела на прикроватный столик. Лампа закачалась. Она успела подхватить ее, но при этом смахнула со столика резную рамку розового дерева, в которую был вставлен рисунок акварелью, изображавший норманнский замок. Рамка упала на пол.
Саймон, наблюдая за Эмили, улыбнулся. По какой-то необъяснимой причине ему все время хотелось улыбаться, когда он смотрел на эту женщину. Повстречайся они в другое время и в другом месте, возможно, стали бы друзьями. Или любовниками. Или чем-то большим. Остались бы вдвоем навсегда. Он постарался прогнать эти мысли. Жизнь научила его не задумываться над хитросплетениями судьбы.
— Так скажи, кто же он был такой?
Она попятилась от него, разглаживая рукой рассыпавшиеся пряди волос, в тщетной попытке сохранить остатки собственного достоинства.
— Кто это — «он»?
— Тот человек, который обидел тебя настолько сильно, что ты теперь всякого проявившего к тебе интерес мужчину подозреваешь в том, что он желает заполучить твои деньги.
Она наткнулась на изящно изогнутый подлокотник своего диванчика.
— Если такой человек и был, то вас это все равно не касается.
— Касается. Ведь я твой муж.
— Мы не женаты, — сказала она, отчеканивая каждое слово. — И я найду способ избавиться от вас.
Саймон подпер ладонью подбородок и ухмыльнулся:
— Это тот самый Генри, верно?
— Нет, это невыносимо… — Она опустилась на диванчик и прикрыла покрывалом колени.
— Так чем обидел тебя Генри?
— А почему это вас так интересует?
Этот вопрос он мог бы задать себе и сам, если бы действительно хотел знать ответ. Но он не хотел.
— Нам придется довольно много времени проводить вместе. И чтобы все поверили, что мы супружеская пара, нам следует узнать побольше друг о друге.
