Но почему он хочет быть со мной? — пронеслось у нее в голове.
Найти ответ на мучивший ее вопрос Эмили не могла и, машинально отпрянув, опустила руки. Почувствовав неладное, Манфредо тоже обернулся. Заглядывая ей в глаза, он пытался прочесть ее мысли.
Ну конечно! Тупая боль пронзила ее насквозь. Он просто-напросто никак не может успокоиться после смерти жены. А тут в двух шагах — живая, здоровая женщина, помани ее пальцем — и она твоя!
— Милая, что-то не так? — Он осторожно убрал с лица Эмили пышные кудри.
— Прости, но мне неловко, — солгала она, стыдливо пряча взгляд. — Сюда в любой момент может зайти горничная, сейчас как раз время уборки номеров…
— Никто сюда не войдет, пока я не сниму с дверей табличку. Но раз ты не готова…
Манфредо, изрядно удивленный ее надуманной отговоркой, встал с кровати и, подхватив с пола рубашку, торопливо сунул руки в рукава, потом подал Эмили сарафан. Она торопливо прикрыла наготу и спустила на пол свои длинные стройные ноги. Они предательски задрожали, едва коснувшись мягкой ворсистой поверхности ковра. В ожидании приятного дрожало все разгоряченное тело, и Эмили мысленно прокляла себя за это неприкрытое вожделение.
— Теперь мой черед извиняться, — заговорил Манфредо, погладив ее по щеке. — Простишь? — тихо спросил он, заглядывая ей в глаза.
Эмили с трудом перевела дыхание, подумав, что едва ли в случившемся была лишь его вина.
— И ты еще спрашиваешь? Естественно! — воскликнула она, расплываясь в улыбке.
Манфредо покрыл поцелуями ее улыбающийся рот от уголка до уголка, очень нежно, слегка дразня. И Эмили пришлось собрать в кулак всю силу воли, чтобы оставить без внимания эту сладкую пытку.
— А вообще ты была права, нам необходим свежий воздух, — вновь заговорил Манфредо. — Ты пойди причешись, а я пока подумаю, как обмануть папарацци.
Она согласно кивнула и с облегчением удалилась к себе. Войдя в туалетную комнату, Эмили первым делом сполоснула ледяной водой горящее лицо, после чего стянула свои черные локоны в такой тугой строгий пучок, будто хотела наказать себя за проявленную недавно слабость.
Через полчаса она снова вышла в общую комнату.
— А, вот и ты! — обрадовался Манфредо.
Вокруг него суетились какие-то люди, затаскивая в номер огромные коробки и охапки светло-сиреневых с розовым цветов.
— Жаль, что вы не заказали розы, миледи, они сейчас последний писк моды. Орхидеи — это вчерашний день, — уныло пояснил флорист, перехватив удивленный взгляд Эмили.
Она пожала плечами и взяла в руки один из букетов. Эмили и не подозревала, что цветы могут входить в моду и выходить из нее. Сделав шаг назад, она уткнулась в башню из круглых высоких коробок.
— Там шляпы, — бросил Манфредо.
— Шляпы?
— А здесь белье и туфли. Выбирай, что хочешь.
— Но мне…
— Не спорь! — приказал он, пропуская в комнату двух женщин, нагруженных обувными коробками. — Доверься мне, и все будет нормально.
Окончательно его замысел стал ясен Эмили, когда час спустя они пробирались к выходу из отеля. Поверх сарафана Эмили пришлось надеть фирменный халатик маникюрши из салона красоты отеля, а ее голову венчала надвинутая на глаза потрепанная бейсбольная кепка.
Немного позади шел переодетый Манфредо, неся на вытянутых руках с десяток обувных коробок, которые успешно скрывали от любопытных глаз известное всему миру лицо.
Давясь смехом, заговорщики забрались в цветочный фургон и оказались в благоухающем оазисе. Через несколько кварталов от отеля Манфредо попросил водителя остановиться и, легко выскочив из машины, помог спуститься Эмили.
— Ну, каково? Ай да я! — задорно выкрикнул он, оказавшись на улице.
Рассмеявшись, она сорвала бейсболку и халат и бросила их в машину. Манфредо захлопнул дверцу и знаком разрешил водителю ехать.
— Просто чудесно! — восторженно подтвердила Эмили, стараясь не замечать, что его руки легли ей на талию. А он умеет обнимать, отметила она про себя. Конечно, ведь у него богатый опыт по женской части. — Я хотела сказать: все здорово продумано…
— Жизнь научила, — не стал скромничать Манфредо. — Венецианцев издревле считали сообразительными и находчивыми. Человек, не применяющий смекалку себе на благо, не достоин называться потомком наших знаменитых купцов. — С этими словами он поднес к лицу Эмили цветок орхидеи и приказал: — Замри! Даже не знаю, кто из вас прекрасней, — прошептал он, улыбаясь ей одними глазами. — А, это орхидеи! — жеманно проговорил он, передразнивая флориста. — Вчерашний день… Ну его к черту! — и выбросил цветок в урну.
Эмили засмеялась.
— Итак, да здравствует свобода! Но как мы теперь вернемся?
— Понятия не имею. Что-нибудь придумаем. Первым делом надо оформить тебе паспорт, а потом можно пошататься по городу. Майкл говорил, тут есть маршрут осмотра достопримечательностей. Очень удобно: садишься в автобус, едешь к Тауэру или к Парламенту, выходишь, где захочется, а потом приходит следующий автобус, и можешь ехать дальше.
— И ты поедешь в автобусе? — не поверила Эмили. — Это стоит увидеть…
— Признаюсь, это будет впервые, но мне уже не терпится попробовать.
Этим же вечером, сидя в маленьком бистро, Эмили сбросила под столом ставшие тесными туфли и с наслаждением вытянула гудящие от усталости ноги.
— У меня ноги просто отваливаются, — простонала она, шевеля затекшими пальцами.
Манфредо улыбнулся и поднял бокал.
— Ничего удивительного. Мы прошагали не меньше десятка миль. — Прикоснувшись к ее щеке, он ласково погладил нежную кожу Эмили. — Я никогда еще не был так счастлив, так весел, так… свободен! Только представь: нас никто не узнал!
— И что тебе понравилось больше всего?
— Катание на лодке, без сомнения, — ответил он, немного погодя.
Ее взгляд потеплел. Манфредо обнял Эмили, заметив, что ей, должно быть, холодно. И вдруг поцеловал в щеку так крепко, что она невольно отстранилась, прежде чем он объяснил этот неожиданный наплыв нежности.
— Понимаешь, я даже не помню, когда мне в последний раз было так хорошо… Тебе, наверное, холодно? — озабоченно спросил он, видя, как Эмили зябко поводит плечами. — Ну, нам, пожалуй, пора.
Манфредо встал из-за стола и, быстро чмокнув Эмили в щеку, направился к выходу. Оставшись одна, она медленно потягивала свой кофе, наслаждаясь его божественным ароматом. Через некоторое время Эмили заметила, как Манфредо торопливо пробирается между столиками к ней и как восхищенно смотрят на него многие из присутствующих здесь женщин.
— Ты готова?
Она хитро прищурилась.
— Смотря к чему. Если придется проникать в отель через ресторанный мусоропровод, то мне нужен реквизит — острый крюк и веревка.
