Когда они прибыли в церковь, она уже была набита битком. К счастью, Сэм и Иан заняли для них места в первом ряду. Проскользнув на свое место на скамье, Анна прочитала про себя молитву и произнесла слова благодарности Господу за то, что Эдна пошла ей навстречу, задержавшись на несколько лишних часов. Анна не хотела бы пропустить это событие, и, хоть она и боялась себе в этом признаться, еще меньше она желала, чтобы ее мать испортила ей настроение.
Радостный перезвон колоколов сменился громогласным баритоном органа. Анна поднялась для исполнения вступительного церковного гимна. Люди, каждое воскресенье встречавшие ее на мессе, были бы удивлены, если бы узнали, что она не считала себя особенно набожной. Да, она верила в Бога и находила утешение в Библии. Но главной причиной того, что она год за годом продолжала приходить сюда, было то, что именно здесь, в церкви святого Хавьера, каждую неделю на несколько часов она испытывала душевный подъем и становилась частью чего-то большего, чем ее маленький мирок.
Это во многом было связано с самой церковью. Анна окинула взглядом стены из необожженного кирпича, толстые, словно стены крепости, и высокие окна с витражным стеклом, через которые пробивались косые солнечные лучи, создававшие на потертом дубовом полу причудливую мозаику, словно кто-то рассыпал драгоценные камни. Высеченные из камня статуи безмятежно глядели из ниш, выстроившихся в ряд вдоль нефа, а резной, достойный собора экран за престолом с позолоченной резьбой сиял в полумраке. Когда Анна была еще подростком, миссия в Кале-де-Навидад казалась ей единственным местом, где она чувствовала себя в полной безопасности, и даже сейчас церковь словно обнимала ее так же нежно, как статуя Девы Марии, убаюкивающей младенца Христа.
Анна взглянула на Финч. Девушка была одета в зеленый облегающий костюм очень красивого оттенка, делавший ее немного старше, чем она была на самом деле, хотя этот эффект компенсировался полудюжиной сережек в каждом ухе и маленькой татуировкой в форме бабочки над левой лодыжкой. Финч поймала взгляд Анны и улыбнулась.
Младшая сестра Лауры, Элис, сидела со своим мужем слева от Анны; Вэс выглядел невероятно гордым дедушкой. Анну, как всегда, поразила непохожесть двух сестер. Лаура с кожей оливкового цвета, с мускулистыми, загорелыми от долгого пребывания на свежем воздухе руками и не поддававшимися укладке волосами, и блондинка Элис, выглядевшая так, словно только что сошла со страниц журнала «Вог». Но, несмотря на это, сестры были искренне привязаны друг к другу. Анна жалела, что у нее со своими сестрами сложились совсем другие отношения.
Последовали новые гимны и молитвы, а потом чтение отрывков из Евангелия от Матфея, после чего отец Риардон произнес проповедь, которая, к счастью, оказалась довольно короткой. Вскоре отец Риардон направился к Сэм и Иану. Они одновременно поднялись. Малыш Джек дремал, удобно устроившись на руках у отца. Они были в центре внимания всех присутствующих, направляясь к каменной купели со святой водой, стоявшей в баптистерии[7] в стороне от нефа. Сэм и Иан обменялись короткими счастливыми улыбками над головой своего ребенка, и в то же время струившийся сверху желтый свет, казалось, миропомазал всех троих. Анна почувствовала, как ее охватило страстное волнение: будет ли она когда-нибудь стоять там со своим ребенком?
Глядя на то, как отец Риардон проводит обряд крещения, она вспомнила о том влечении, которое она испытывала по отношению к нему в средней школе. Не одна Анна испытывала к святому отцу страстные чувства: каждая вторая девочка, посещавшая урок по основам христианского вероучения, была влюблена в него. И даже сейчас, когда отец Риардон стал немного шире в талии и его кудрявые черные волосы немного посеребрила седина, он все еще оставался самым красивым мужчиной в округе, с ирландскими глазами и улыбкой, способной прояснить дождливый понедельник.
Когда отец Риардон полил воду на голову Джека, малыш проснулся и возмущенно заплакал. Казалось, что Сэм испытывала при этом физическую боль, словно она не могла вынести, когда ее ребенок ощущал хотя бы малейшие неудобства. Но Джек, одетый в маленькую матроску, быстро пришел в себя и к концу церемонии был уже в прекрасном настроении и сиял от счастья. Анна также не могла не заметить, насколько стройной была Сэм; никто бы не сказал, что она только недавно родила, а тем более что она была матерью двух взрослых дочерей. Анна почувствовала острый приступ зависти, увидев, как Иан обнял Сэм за талию, когда они направились назад к нефу.
Боковым зрением Анна заметила, как Элис и Вэс обменялись взглядами. От них, конечно же, не укрылся комизм ситуации, в которой теща Вэса подарила ему единственного внука. Анна вспомнила, что Элис еще не решила, заводить детей или нет, и подумала о том, решатся ли они с Вэсом когда-либо на этот шаг. Глядя на Вэса, такого же здорового, как и его сын, было несложно себе это представить.
Под высокопарные аккорды «Господи, благослови нас» паства поднялась со своих мест и начала выбираться наружу. Через несколько секунд Анна стояла на залитых солнцем ступенях и наблюдала за тем, как Сэм и Иан принимали знаки внимания, предназначенные малышу. Казалось, каждый останавливался, чтобы поворковать над Джеком, в том числе и бой-баба Маргарет Мур, так ненавидевшая Сэм еще в прошлом году. Анна присоединилась к Лауре и Гектору только к обеду, и к этому времени ее желудок уже давно издавал недовольный ропот. Ее не утешал даже тот факт, что они направляются в «Ти-энд-Симпаси» на вечеринку в честь Джека. Она знала, что ей придется быть очень бдительной.
Со времени ее последней диеты прошло шесть месяцев — быстрая диета, состоявшая из виноградного сока, продолжалась всего четыре дня и закончилась тем, что Анна упала в голодный обморок. Тогда она решила для себя: все, хватит! Разве она не перепробовала все известные человечеству диеты? Это были диеты Аткинса, Скаредейла, диета из Беверли-Хиллз, диета Притикин, низкокарбонатная, бескарбонатная, «весь жир, какой Вы только можете съесть», вегетарианская и, совсем недавно, «Зона» и «Ешьте только то, что Вам подходит». В этот список не вошли «Контролер веса», Тэнни Крэг и Ричард Симмонс и целые галлоны «Быстрого похудения», которые Анна выпила за эти годы.
Что было не так на этот раз? Ничего… и все. С одной стороны, Анна отказалась называть диетой то, что на самом деле было поцелуем смерти. Вместо того чтобы ограничивать себя во всем, она ела то, что ей нравилось. Единственным исключением был отказ от больших порций жирной пищи. Французы едят сыр, почему ей нельзя? Булочка? Отлично, но только одну. Пирожное? С удовольствием.
Анна с удивлением обнаружила, что когда у нее появился выбор, она стала предпочитать фрукты тягучим десертам и курицу — чизбургерам. Как следствие, ее килограммы таяли.
Анна даже занялась пробежками. В первую неделю она с трудом добегала до конца своей подъездной дорожки, падая от усталости, но сейчас она пробегала трусцой полмили до дома Лауры и обратно. Она поняла, что бег дает положительный эффект, когда на полпути в «Ти-энд-Симпаси» обнаружила, что даже не запыхалась.
